– Она легко переносила это…
– Легко переносила? – Тимоти Кэдиш ударил кулаком по столу, и все вздрогнули. – Моя мать была пленницей в собственной комнате, а ты говоришь, что она легко переносила это?! Что за чудовищную ложь вы тут громоздите?
В его глазах мелькнула тень страшного подозрения.
– Мама не отвечала на мои письма, – медленно проговорил он. – Ты писала, что она не желает со мной общаться из-за болезни. Это правда?
– Она стала очень замкнутой, – заверила его побледневшая Юджиния.
– Никого не хотела видеть, – поддакнул ее муж.
– Она писала вам каждый день, сэр, – с горечью сказала миссис Норидж.
– Да замолчите же вы! – не выдержала Юджиния. – Убирайтесь! Убирайтесь прочь из нашего дома!
Тимоти недобро прищурился:
– Из вашего дома? Нет, Юдж, это не твой дом. Не смей никого выгонять отсюда.
– Благодарю вас, сэр, – вежливо сказала миссис Норидж.
Кэдиш обернулся к ней:
– Вы сказали, мама писала каждый день?
– Она назначала вам встречи и ждала, что вы заберете ее.
Он сжал кулаки и застонал.
– О, если бы я знал! Я бы примчался раньше, я бы бросил все, чтоб помочь ей. Простите… Как, вы сказали, ваше имя?
– Миссис Норидж.
– Послушайте, миссис Норидж, вы кажетесь единственным человеком, который знает, что здесь произошло. Вы общались с моей матерью?
– Немного, сэр. Месяц назад я попросила разрешения помогать служанке, Милдред, и ваша сестра дала согласие. Я приносила леди Кэдиш ужин и беседовала с ней по четверти часа, не больше.
Судя по тому, как яростно Юджиния кусала губы, слушая гувернантку, она тысячу раз пожалела о своем опрометчивом решении.
– Я хотела понять, что за опасную сумасшедшую держат взаперти, – продолжала миссис Норидж. – Вы можете представить мое изумление, когда я поняла, что леди Кэдиш безобидна, как дитя.
– Она совершенно безумна! – прошипела Юджиния. – А вы, дорогая, оказываете плохую услугу мистеру Кэдишу, вводя его в заблуждение.
– Это правда? – обратился взволнованный Тимоти к гувернантке.
Миссис Норидж пожала плечами:
– На любые отвлеченные темы, не касавшиеся вас или вашего отца, леди Глория рассуждала вполне разумно. Я бы сказала, она сумела совместить реальный мир и выдуманный, в котором вы остались вместе с ней, а не уехали в Азию. Ваша мать рассказывала, что в детстве вы любили лошадей, и тут же прибавляла, что уж сегодня-то вы обязательно пойдете кататься на пони. Иногда она проявляла удивительную твердость воли и ясность мысли. Скажем, миссис Кэдиш была уверена, что вы не можете попасть в эту комнату, и потому всеми силами пыталась выбраться отсюда. Кто-то мог бы возразить, что это как раз и свидетельствует о помутившемся рассудке. Я же скажу, что для того мира, в котором обитает леди Кэдиш, такая логика была единственно возможной.
– Но вы перестали навещать ее?
– Мне запретили, сэр. Милдред заметила, что наши встречи идут на пользу леди Глории. И немедленно предупредила миссис Бенсон.
– И ты, – с тихой яростью начал Тимоти, повернувшись к Юджинии, – ты лишила мою мать и этой небольшой радости? Ты… ты… – Он в бессильном гневе искал слова и не находил.
Мистер Бенсон почувствовал необходимость вмешаться. Он вышел на середину комнаты и с важным видом открыл рот, собираясь что-то заявить.
Но сделать это ему не позволили. Тимоти Кэдиш бросился на него, схватил за грудки и несколько раз встряхнул, как мешок. Юджиния завизжала.
– Ты, грязная тварь! – прорычал Кэдиш. – Если не хочешь, чтобы я вытряс из тебя дух, говори, мерзавец, где она сейчас! Где?!
– Оставь его! – верещала миссис Бенсон, бегая вокруг. – Оставь!
Но Тимоти Кэдиш не разжимал кулаки.
– С вами я потом разберусь, – бросил он, – сейчас я хочу лишь одного – найти свою мать! Говори же, негодяй!
И он еще раз с такой силой встряхнул Фрэнка, что голова мистера Бенсона провалилась в плечи.
– Мистер Кэдиш, они не знают, – негромко заметила гувернантка. – Поверьте мне, они действительно не могут ответить на ваш вопрос. Им неизвестно, что случилось с леди Глорией.
Тимоти нехотя отпустил Фрэнка, и тот, пошатываясь, отошел и упал на кровать. Юджиния в слезах бросилась к мужу.
– А вам, – спросил Тимоти Кэдиш, пристально глядя на миссис Норидж, – вам известно?
– О, разумеется, сэр, – чуть удивленно отозвалась та.
Фрэнк и Юджиния уставились на нее.
– И что же? Она в самом деле сбежала из закрытой комнаты?
– Леди Кэдиш сбежала, – кивнула миссис Норидж. – Но комната была открыта.
– Неправда! – вскрикнула молчавшая до этого Милдред.
Тимоти Кэдиш взглядом заставил ее замолчать.
– Расскажите же, миссис Норидж, что здесь случилось, – попросил он.
– Мой рассказ будет короток, сэр. Ваша мать хотела встретить вас в условленном месте, а для этого ей было необходимо покинуть комнату. Каждый раз, открывая дверь снаружи, Милдред входила и сразу же запирала ее. У леди Кэдиш не было возможности отобрать у нее ключ. Я знаю, что однажды она пыталась это сделать, но потерпела поражение. Вы оттолкнули ее, Милдред, и она упала.
– Вы посмели толкнуть мою мать, – пустым голосом произнес Тимоти Кэдиш, глядя на служанку.
Та сглотнула.
– Я… я верно и преданно служу мистеру и миссис Бенсон, – с какой-то отчаянной гордостью прошептала она.
– Верно, – сказала миссис Норидж. – Вот только верность и преданность, Милдред, не искупают бессердечия. Леди Глория поняла, что не сможет отобрать у вас ключ силой, и тогда решила действовать хитростью. Ее план был гениально прост.
– Откуда ты знаешь о ее плане? – не удержался Фрэнк, перестав стонать. – Ты помогла ей сбежать, чертова ворона?
– Заткнись, Фрэнк! – яростно процедил мистер Кэдиш.
Гувернантка пожала плечами:
– Миссис Кэдиш справилась и без меня. Я поняла, что она придумала, когда увидела следы клея на решетке, лоскутки, перчатки и шляпку.
– Вы смеетесь над нами? – пробормотала Юджиния.
Миссис Норидж взглянула на них с легким сожалением.
– Леди Кэдиш не собиралась прятаться или нападать на служанку. Она использовала самые простые человеческие инстинкты. Ей удалось выпросить лоскутки, и она набила ими перчатки, чтобы казалось, будто они надеты на руки. Затем распахнула створки окна и закрепила снаружи на подоконнике шляпку так, чтобы от двери была видна только верхняя часть с цветами. Вы понимаете, мистер Кэдиш?
– Признаться, пока нет…
– А если я скажу, что обе перчатки она приклеила к нижнему пруту решетки, слегка согнув набитые пальцы? Станет ли картина яснее?
Тимоти Кэдиш покачал головой.
– Боюсь, что я все равно не понимаю…
– Тогда представьте, что вы женщина средних лет, не слишком сообразительная и расторопная. Вы входите в комнату старой леди, не ожидая ничего плохого.
