официанты-финны разносили блюда.
Когда раздался первый взрыв, Ося поперхнулся куском хлеба, глотнул воды и продолжил завтракать. Он насчитал тридцать два взрыва, а позже узнал, что всего за утренний налет упало полторы тысячи бомб.
Отельная обслуга состояла из стариков. Молодые воевали. В самом начале войны под бомбами погибло много детей. Репортеры из Америки и Европы, побывавшие в Финляндии в декабре тридцать девятого, цитировали в своих репортажах детские некрологи, печатавшиеся в финских газетах. К 1 января сорокового всех детей эвакуировали в Швецию. Подростки, начиная с четырнадцати, уезжать отказывались.
Мальчики и девочки дежурили на вышках, наблюдая за вражескими самолетами, несли караульную службу, работали санитарами, прачками, поварами, судомойками, шили маскхалаты, вязали для солдат свитера, перчатки, шлемы. Они готовы были не спать сутками, мерзнуть, умирать – только не сдаваться. Они быстро овладевали оружием и рвались в бой.
Финны сражались жестоко, но к пленным были великодушны. Одевали, лечили, кормили, держали в тепле.
Уцелевшие афишные тумбы и стены домов пестрели карикатурами на Молотова. Он стал символом этой войны, но не великим и грозным, а нелепым и жалким. Его не проклинали. Над ним потешались, его имя всегда произносилось с презрительной усмешкой.
Ося бродил со своей «Аймо» по искалеченным улицам, снимал разрушенные дома, заколоченные витрины, мешки с песком, мальчика на велосипеде. Ему было не больше пятнадцати. Приподнявшись над седлом, он упруго крутил педали и что-то насвистывал. Колеса скакали по разбитому заснеженному булыжнику, за плечами прыгала винтовка.
Команда пожарных разбирала обгоревшие развалины, рядом стояла санитарная машина, раненых грузили на носилки. Две девушки в военной форме из женской организации «Лотта-Свярд», болтая и хихикая, волокли пулемет на детских санках.
И вдруг что-то белое мелькнуло прямо перед объективом.
– Привет, Джованни!
Кейт Баррон в серебристой норковой шубке, в белых пушистых варежках, с подкрашенными губами и ресницами, выглядела как инопланетный пришелец.
– Только что взяла интервью у молоденькой лотты, повезло, девочка отлично говорит по-английски. Училась в Колумбийском университете, как только узнала, что началась война, сразу вернулась на родину, к родителям, к жениху. Удивительно мужественный народ, восхищаюсь финнами.
– Кейт, а как же любовь к товарищу Сталину? – поинтересовался Ося.
– Бросьте, – она махнула рукой, – какая любовь? О чем вы? Мало того, что он патологически жесток, он, оказывается, еще и глуп. Политик обязан соотносить свои аппетиты со своими возможностями. Что у него за армия? Да они вообще не умеют воевать. Что он получит в итоге? Ну, оттяпает кусок финской территории, а дальше?
– Дальше Швеция, – пробормотал Ося, не отнимая камеры от лица.
– Вот именно, Швеция, – с жаром подхватила Кейт, – шведская железная руда нужна Гитлеру как воздух, поэтому он тут главное заинтересованное лицо, а Сталин пляшет под его дудку.
– Простите, не понял.
– Да это же очень просто. Главное требование русских – полуостров Ханко. Советская военная база на Ханко обеспечит Гитлеру свободную перевозку шведской руды по Балтике в условиях британской блокады.
Ося тихо присвистнул и покачал головой.
– Кейт, вы же говорили, что это временный союз.
– Разумеется, временный, только, судя по всему, Сталин об этом не догадывается. Ради Гитлера он готов оказаться в международной изоляции, потерять остатки престижа, опозориться на весь мир.
– Подождите, но вы же сами только что сказали про его аппетиты. Очень хорошо сказали. Политик обязан соотносить свои аппетиты со своими возможностями. Наверное, он все-таки пытается захватить чужие территории не только ради Гитлера, но и для себя?
– Скорее всего, именно так он и думает, но действует точно по плану Гитлера.
– Да-а, милая Кейт, – тихо протянул Ося, – я вижу, вы коренным образом поменяли свои прежние убеждения.
– Убеждения? Вы смеетесь? Конечно, в юности, в университете, я, как все, увлекалась левыми идеями, ну, вроде ветрянки. Обязательно надо переболеть, чтобы иметь надежный иммунитет.
– Значит, в сентябре, в Брест-Литовске, ваша ветрянка все еще продолжалась. – Ося отвернулся, направил камеру на пустырь перед разрушенным домом.
Снег был густо утыкан артиллерийскими снарядами. Это напоминало кадры голливудского фантастического фильма. Космические
