людей, но и они… конечны. Когда-то был сорт, назывался «Добрый крестьянин». А потом его не стало, и никто не вспоминает. Представляете?
– Представляю, – она протянула ему ломтик, он взял.
Следовало еще что-то сказать, чтобы она поняла, как ему важно, чтобы она пошла с ним, а не читать лекции про сорта яблок, но он не знал, как это говорится. Не умел.
Огромная часть жизни, в которой принято назначать девушкам свидания, и приглашать в кафе или на прогулку в парк, и разговаривать о пустяках, страшно важных, никогда не имела к нему никакого отношения!..
– Пойдемте? – спросил он.
– Куда?
– К бабке.
Если б она засмеялась русалочьим смехом или сказала, что «рабочий день еще не кончился», он бы извинился и ушел. Ничего и никогда не вышло бы из проводов до облезлой двери подъезда на Мясницкой, историй про «Детский мир» и музыкальную школу, из хруста ноябрьского льда под ногами, из разговоров про яблоки и тысяча девятьсот шестой год.
Варвара Звонкова поделила оставшееся яблоко пополам и заявила:
– А хоть бы и к бабке!
И стала снимать халат.
– Лев Иосифович, Лев Иосифович! Я ухожу! Автоклав сам выключится, следить не нужно.
– Хорошо, – откликнулись из-за реторт. – В добрый час!
На улице Варвара немного пощурилась на холодное солнце, ни с того ни с сего выглянувшее в узкий просвет между домами, независимо повела носом и взяла Дмитрия Ивановича под руку.
– Ну, куда идти? Где ваша бабка?
Шаховской поцеловал ей руку, и она ему улыбнулась своей дивной улыбкой.
– Вы меня все время сбиваете, – сказал он первое, что пришло в голову. – Мне нужно искать исторические версии и думать о прошлом. А я думаю, как бы нам с вами увидеться!..
– Так бывает, – ответила Варвара совершенно серьезно.
– Редко.
– Редко, но бывает.
– И не со мной.
– Ну, и не со мной точно! – подтвердила Варвара.
Тут его телефон грянул марш. Он грянул так, что на них удивленно оглянулись какие-то прохожие, не ожидавшие ничего подобного.
– Слушайте, зачем он у вас так орет?! – спросила она.
– Я не знаю, что сделать, чтобы не орал! – Шаховской выхватил телефон. – Я его на пол кинул, так он вообще… распоясался. Да!
– Дмитрий Иванович, – сказал в трубке знакомый насмешливый голос. – Вы сию минуту никуда не опаздываете?
– Петр Валерианович?
– Я, я, – отозвался Ворошилов. – Можете сейчас в Думу приехать?
– Наверное, могу.
– Тогда приезжайте. Я переговорил с Александром Бурлаковым, о котором, помните, у нас содержательная беседа была.
«Еще бы не помнить!» – подумал Шаховской.
– Я ему рассказал, что вы… с нашей стороны человек. Не прохиндей какой-нибудь.
«Я не прохиндей», – подумал Шаховской.
– Он готов по мере возможности ответить на ваши вопросы.
– Спасибо вам, – сказал профессор. – А я так понял, что помогать вы мне не собираетесь.
Ворошилов помолчал.
