– Оставим дефиниции ученым, – быстро произнес репортер, который вдруг ясно представил себе, что сейчас узнает о сказочных сокровищах Междуречья, – продолжайте.
– Не исключено даже, что речь идет о последней воле этого, бесспорно, выдающегося, но крайне жестокого завоевателя.
– Невероятно. И факт существования такого документа до сих пор скрывали от науки?
– Ну, это не совсем факт. Скорее, предположение. Сложность заключается в том, что текст выглядит полной абракадаброй. Это, вероятно, шифр, разгадать который никто до сих пор не смог. Отчасти, наверное, потому, что и попыток было предпринято не так много.
– В это трудно поверить.
– И, тем не менее, это так. Возможно, все станет понятнее, когда я расскажу историю обнаружения таблички и то, как она, в конечном счете, попала в музей. Ее нашли немцы из экспедиции Кольдевея [4] .
– Того самого, который открыл Древний Вавилон, – опять же механически произнес Дэвид.
– Да не было никакого открытия, – раздраженно парировал Барзани, – все это байки, которыми вас кормят на Западе. Любой здешний крестьянин с рождения знает, где находился этот город. И не потому, что кто–то его якобы открыл. Да там даже один из холмов издревле называется Бабил. Лет за тридцать до того же Кольдевея начать раскопки пытались и ваши соотечественники, но не оценили весь масштаб работ.
– Пусть так. Не будем спорить, дальше…
– Немцы подошли к делу с размахом. Собрали полмиллиона золотых марок. Бешеные деньги по тем временам. И это только на первый этап работ: узкоколейку проложили для вывоза грунта, речную пристань построили. Мечтали о сказочных богатствах.
– Но ни золота и ни драгоценностей так и не нашли, – согласился Дэвид.
– Раскопали одни руины, в том числе и обломки ворот Иштар. Нашли основание Вавилонской башни, амфитеатр, место, где стояли сады Семирамиды и, в общем–то, все.
– Кольдевей в письмах домой жаловался на воровство со стороны местного населения, которое нанимали для работы на раскопках, – припомнил репортер деталь, о которой читал, будучи студентом.
– Я бы назвал это попытками патриотов сохранить исторические ценности и не дать их вывезти из страны.
– И снова – не будем устраивать дебаты. Что с табличкой?
– Ее обнаружили в начале 1917 года. Самого Кольдевея тогда на месте не было. Он уехал в Багдад, решать какие–то технические вопросы. Руководили всем его помощники. В тот день в лагере царило невероятное оживление. Еще бы — такая сенсация: годы работы, одни кирпичи да черепки. И вдруг такое! Табличку положили в сейф в палатке, где жил сам Кольдевей. Охранять его вызвались четыре человека, считай, все руководство экспедиции, а на утро их нашли убитыми. Ходили слухи, что погибли они все по–разному, но какой–то жуткой смертью. Табличка пропала.
– Одну минуту. То, о чем мы сейчас говорим — это из разряда легенд? Откуда вам все это известно?
– Один старик рассказал. О нем – чуть позже.
Кофе давно был выпит, и Абдулла принес кальян. Одну трубку протянул Барзани, тот с наслаждением затянулся. Дэвид от предложения покурить отказался.
– Описание таблички никто не успел сделать. И даже сегодня нет ни фотографий, ни рисунков. Она не была занесена ни в один из археологических справочников, о ней не писали в газетах и не упоминали другие участники раскопок.
– Убийцу не искали вовсе?
– Шла же Первая мировая. Англичане начали наступление с юга, и немцы были вынуждены спешно свернуть работу. Табличку похитили представители одного из племен, которое кочевало в пустыне к западу от Евфрата. Еще года через три был образован Ирак – государство в тех границах, в которых оно существует и по сей день. Вождь племени, назовем его, скажем, Али, мог расплавить золотую вещицу, но не стал этого делать. Тогда повсюду наблюдался невероятный патриотический подъем: Великое арабское восстание, освобождение Сирии. Потом мы прогнали османов, которые веками здесь хозяйничали. У нас появился свой король.
– Фейсал Первый, – произнес Дэвид, но не для того, чтобы поддержать разговор, а чтобы Барзани понял: его собеседник в курсе истории страны, в которую приехал с журналистским заданием. Незначительные детали можно
