годы.
– Так этот мясник–мститель еще жив? Ему сейчас должно быть за 80.
– Я вижу, вы ему ничуть не симпатизируете, – отозвался Барзани.
– В этой вашей истории все такие милые, что трудно сразу вот так решить, кто же достоин большего восхищения, – съязвил Дэвид.
– Али–младший мстил за отца. Я его не осуждаю. Он был моим армейским наставником и близким другом. Три года назад, 28 апреля 2000 года вновь был открыт для посетителей Национальный музей Ирака. В этот день по почте в адрес музея пришла посылка с золотой табличкой и кратким письмом, в котором рассказывалось, где и когда она была найдена. Али–младший умер вскоре после этого. Он покинул этот мир, зная, что исполнил свой долг. Справедливость восторжествовала. И так продолжалось до тех пор, пока несколько часов назад какой–то никому неизвестный ночной сторож не вынес древнюю реликвию из музея.
– Судя по тому, что я видел, там много всего было украдено.
– Именно так, и я хочу разобраться, почему это произошло и, по возможности, вернуть похищенное. Это, если хотите, и мой долг тоже. На этом все. Теперь мне хотелось бы узнать, что точно видели вы. Возможно, отыщется какая–то зацепка.
– Минуту. Еще пара вопросов. Была ли эта табличка самым ценным из того, что можно было похитить в музее?
– Конечно, нет. Там хранилось много поистине бесценных вещей.
– То есть тот, кто завладел артефактом, охотился только за ним.
– Именно так.
– Пока у меня вопросов больше нет, – произнес журналист, – можете приступать к опросу, но все, что видел, я уже рассказал имаму.
– Опишите человека в машине.
– Седая шевелюра, такая же борода — возможно накладная. Европеец. Темные очки. Широкие плечи. Вообще, торс очень мощный. Мышцы под рубашкой с короткими рукавами прям–таки переливались. Сильный физически человек. И совсем не старый. Лет 45–50. Может чуть меньше.
– Как он двигался, как вел себя, какие–нибудь еще приметы. Любая информация, которая позволила бы опознать этого человека.
– Он не выходил из автомобиля. Смотрел на происходящее спокойно, даже несколько флегматично.
– А машина?
– Белый пикап. Такие тут часто встречаются.
– Номер?
– Я не обратил внимание.
– Фары круглые, большая радиаторная решетка?
– Верно.
– «Симург»[6] , иранского производства.
– В честь птицы? – уточнил Дэвид.
– Ага. Старье–старьем.
Последнее, понял репортер, относились к автомобилю, а не к мифическому существу, которое у древних иранцев было принято изображать в виде соколицы с львиными лапами и с девичьей грудью. Собеседник журналиста о чем–то напряженно думал, потирая лоб.
– О помощи, – напомнил Дэвид.
– Что?
– Вы говорили, что собираетесь просить меня о помощи.
– Ах, да, – Барзани нахмурил брови, как бы собираясь с мыслями, – понимаете, из музея были похищены тысячи экспонатов. У нас народ здесь не слишком искушенный. Вряд ли мародеры даже осознают, что попало им в руки. Американцам плевать на все. Надо поднять эту тему, надо кричать во весь голос о произошедшем! Пусть начнут шевелиться, пусть обратятся к людям с просьбой вернуть награбленное в обмен на отказ от преследования или за небольшое вознаграждение. Поверьте, многие согласятся.
