Потом я отпустил свою руку, и закружил пальцем у ее липкого входа. “Я спросил, у тебя здесь ноет?”
“Да…” Она пыталась приподняться, чтобы я проник в нее пальцем, но я только провел им по ее клитору, заставив ее громко простонать. Снова опустив палец, я опробовал ее невероятную влажность. “Эта ноющая боль отдается в бедра? А эти маленькие сладкие складочки…”,- наклонившись, я втянул ее сосок в рот, дразня его языком. “Они тоже напряжены и ноют?” Твою мать, ее грудь. Такая чертовски теплая и мягкая. “Боже, Слива”,- прошептал я, чувствуя отчаяние. “Это ночью я доставлю тебе удовольствие. Незабываемое удовольствие”.
Выгибаясь, она провела руками по моим волосам, вниз по моей шее, и, наконец, царапая мою кожу, спустилась по моей спине.
Скользнув пальцем по ее плоти и ниже, я нажал на вход в ее попку. “Могу поспорить, что прямо сейчас я могу сделать все что угодно. Я могу трахнуть тебя прямо сюда”.
“Что угодно”,- согласилась она. “Просто… пожалуйста”.
“Ты… умоляешь меня?”
Она быстро кивнула и подняла на меня свои большие, дикие глаза. Я видел, как дергалась жилка на ее шее. “Уилл. Да”.
“Помнишь этих девочек с порно, которые ты так любишь смотреть…”,- прошептал я, улыбаясь и приближаясь своими бедрами к ней. Мы оба застонали, когда головка моего члена уперлась в твердый камушек ее клитора. “Тех, что умоляют. Они говорят, что он им нужен…” Я наклонился, и крепко сжал челюсть, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не скользнуть в нее и не затрахать ее до безумия. “Сейчас ты бы сказала, что он тебе нужен?”
Застонав, она впилась в мою грудь ногтями прямо под ключицами и так жестко провела ими вниз, что оставила мне красные, пылающие следы до самого пупка. “Я сделаю все, что хочешь, только сначала доведи меня до оргазма”.
Не имея сил дразнить ее дальше, я прохрипел: “Направь меня в себя”.
Тут же устремившись к моему члену, она обхватила его, провела по своей влажности, после чего притянула меня внутрь, и приподняв свои бедра, приняла меня глубже. По моему телу тут же разлилось тепло, и простонав, я начал подаваться вперед, входя как можно глубже, и раздвигая ее ноги по сторонам так, что проникнуть в нее до самого упора и стимулировать ее там, где ей этого больше всего хотелось.
Сжав простыни в кулаках, я постарался взять себя под контроль. Она была такой мокрой. И такой охренительно теплой. Закрыв глаза, я почувствовал пульсацию крови в своих венах, и выйдя из нее, снова подался вперед, потом еще раз, и еще, глубоко и жестко.
Ее звуки – сладкое хныканье и стоны о том, что ей хорошо, слишком хорошо – заставляли меня толкаться еще дальше, еще сильнее, и подводить ее к грани снова и снова, пока она не откажется от мысли о другом мужчине внутри себя. Она знала, что я не дам ей уснуть, и в этот раз все будет не так, как в нашу первую совместную ночь. Я был готов заниматься с ней сексом часами. С Ханной я бы едва ограничивался быстрым сексом.
Она была идеальной, прекрасной и дикой, блуждая своими руками по моему лицу, засовывая свои пальцы мне в рот, своими тихими стонами, и широко открытыми, вопрошающими глазами умоляя меня об оргазме.
Но когда ее глаза закрылись, я остановился и прорычал: “Открой глаза. Сегодня никакой нежности не будет”.
И она посмотрела на меня – не на мой член – а на меня, видя каждое чувство, которое отражалось на моем лице: то, как мне было ее мало, даже с моим карающим темпом проникновений, обезумевшими руками, царапающими каждый сантиметр ее тела; то, как она встречала мои движения, отчего все казалось правильным, таким, охренительно правильным; то, как я улыбался сквозь свои стоны, видя, как по ее груди стал разливаться румянец, и к ней подкрался первый оргазм, вырываясь из нее неистовыми криками удовольствия; то, как я хотел замедлить ход, наслаждаясь неспешными проникновениями в ее тело, теплым,
