Но сегодня он меня удивил – наклонившись, он поцеловал Ханну в щеку и прошептал: “Ты выглядишь потрясающе, Зиггс”.
“Так и есть”,- сказал Дженсен, указывая на нее вилкой. “Что изменилось?”
Я посмотрел на нее через стол, пытаясь увидеть то, что видели они, и мне не понравился вопрос. По мне, она выглядела как всегда – свободной и легкой в своем теле. Не помешанной ни на одежде, ни на прическах, ни на косметике. Ей это было не нужно. Просыпаясь по утрам, она была прекрасна. После солнца, она была вторым источником света. Она была идеальной подо мной – потной, и наслаждающейся отголосками своего оргазма.
“Эм…”- начала она, пожимая плечами и насаживая вилкой зеленую фасоль. “Не знаю”.
“Ты выглядишь стройнее”,- наклонив голову, высказалась Лив.
Прожевав свой кусок, Хелена сказала: “Нет, дело в прическе”.
“Может, Ханна просто счастлива”,- предложил я, смотря на свою тарелку, и отрезая кусок мяса. Все за столом умолкли и подняв глаза я занервничал, когда увидел, что все смотрели на меня. “Что?”
И только тогда я понял, что назвал ее по имени, а не по прозвищу Зигги.
Она сгладила ситуацию, сказав: “Я бегаю каждый день, и да, я похудела. Я сделала себе прическу. Но кроме того, мне нравится моя работа. У меня есть друзья. Так что, Уилл прав – я счастлива”. Посмотрев на Дженсена, она нагло ему улыбнулась. “Вы правы. Теперь мы можем прекратить изучать меня?”
Дженсен улыбнулся ей, и остальные члены семьи пробормотали варианты слова “Хорошо”, и вернулись к своей еде, теперь уже чуть тише. Я почувствовал улыбку Лив и когда поднял глаза от своей тарелки, она мне подмигнула.
Бля.
“Ужин получился очень вкусным”,- сказал я Хелене.
“Спасибо, Уилл”.
Тишина стала ощутимее, и мне казалось, что я был под микроскопом. Меня поймали. И мне не помогала уцелевшая голова фарфорового Иисуса, которая с осуждением наблюдала за мной с кухонного шкафа. Он знал. Зигги - было прозвищем, укоренившимся точно также, как и безумные рабочие часы Йохана, или привычка Дженсена к чрезмерной опеке. Я даже не знал настоящего имени Ханны до нашей первой пробежки два месяца назад. Хрен с ним. Единственное, что я мог сделать – это сгладить. Мне нужно было произнести его снова.
“Вы знали, что в Cell скоро будет опубликована статья по Ханну?” Не то, чтобы я особенно сгладил – ее имя прозвучало громче остальных слов в предложении, но я ничего не мог поделать, и просто улыбался во весь рот всем сидящим за столом.
Йохан поднял от тарелки свои широко распахнутые глаза. Повернувшись к Ханне, он спросил: “Это правда, олененок?”
Ханна кивнула. “Это касается проекта по картированию эпитопов, о котором я тебе рассказывала. Раньше это было ничем не примечательным занятием, но сейчас это клево”.
Казалось, что это вывело общую тему разговора на менее опасную территорию, и я выдохнул оставшуюся часть воздуха, которую задерживал. Возможно, после встречи с родителями, самым стрессовым мероприятием было – скрываться от семьи. Увидев, как Дженсен смотрел на меня с легкой улыбкой, я просто улыбнулся в ответ и опустил глаза в свою тарелку.
Тут не на что смотреть. Занимайся своим делом.
Но во время перерыва в разговорах, я увидел, как взгляд Ханны – удивленный и задумчивый, задержался на мне. “Ты”,- прошептала она одними губами.
“Что?”- ответил я ей таким же способом.
Она медленно покачала головой, прерывая зрительный контакт, и опустила глаза в свою тарелку. Я хотел добраться своей ногой до ее ноги, чтобы поймать ее взгляд, но под столом располагалось минное поле из ног членов ее семьи, поэтому мы все
