просто продолжили общаться.
После ужина мы с ней остались добровольцами, чтобы помыть посуду, пока остальные расположились в гостиной, потягивая коктейли. Она лупила меня полотенцем, а я измазывал ее в мыльной пене. Я уже хотел подойти и укусить ее за шею, когда в кухню зашел Нильс за еще одной бутылкой пива и посмотрел на нас, как на чокнутых.
“Что вы делаете?”- спросил он, в его голосе недвусмысленно послышалось подозрение.
“Ничего”,- ответили мы в один голос, и усугубляя ситуацию, Ханна повторила: “Ничего. Просто моем посуду”.
Засомневавшись, он бросил крышку от пива в мусорку и вернулся к остальным. “За сегодня нас уже дважды чуть не раскололи”,- прошептала она.
“Трижды”,- поправил я ее.
“Чудак”. Она покачала головой, а ее глаза налились весельем. “Возможно, сегодня ночью я проскользну к тебе в комнату”.
Я начал было протестовать, но она остановила меня тем, что расплылась в хитрой улыбке.
“Ты настоящая ведьма, тебе это известно?”- пробормотал я, и протянув свою руку, большим пальцем погладил ее сосок. “Неудивительно, что Иисус не захотел жить в твоей расщелине”.
Резко втянув в себя воздух, она шлепнула меня по руке и посмотрела за свое плечо.
В кухне мы были совершенно одни, и слышали разговоры остальных, доносящиеся из другой комнаты, и единственное, что я сейчас хотел – это притянуть ее к себе и крепко поцеловать.
“Не надо”. Ее глаза стали серьезными, а последовавшие слова прозвучали на дрожащем выдохе, словно она пыталась восстановить дыхание: “Я не смогу остановиться”.
Проведя несколько часов с Дженсеном, я, наконец, отправился в кровать. Целый час, или около того, я смотрел на стену, после чего в полудреме услышал тихие шаги Ханны и скрип двери, когда она тайком забиралась в мою комнату.
Я засыпал и пропустил момент, когда она, собственно оказалась у меня, разделась и забралась под мое одеяло. Я проснулся, почувствовав ее гладкое, обнаженное тело, обвитое вокруг моего.
Ее руки скользили по моей груди, пока ее губы посасывали мою шею, мою скулу, мою нижнюю губу. Еще до того, как окончательно проснуться, я был уже твердым и готовым к боевым действиям и когда я застонал, Ханна прижала свою ладонь к моим губам, напоминая: “Шшш”.
“Который час?”- спросил я, вдыхая сладкий аромат ее волос.
“Чуть больше 02:00”.
“Ты уверена, что тебя никто не слышал?”
“Единственными, кто могли бы меня услышать в этой части коридора были Дженсен и Лив. У Дженсена включен вентилятор. Так что он точно спит. После того, как начинает работать эта штуковина, он отключается через десять секунд”.
Я рассмеялся, потому что она была права. Мы несколько лет делили с ним одну комнату, и я ненавидел этот долбаный вентилятор. “А Роб храпит”,- пробормотала она, целуя меня в щеку. “Лив засыпает раньше него, потому что потом не может заснуть от его храпа”.
Удовлетворенный тем, что ее никто не заметил, и что никто не постучится в дверь, пока мы будем заниматься любовью, я перекатился на свою сторону, придвигая ее ближе к себе.
Она, несомненно, пробралась ко мне для секса, но у меня было такое ощущение, что ей хотелось не только быстрого удовольствия. Тут было что-то еще, что скрывалось глубоко внутри. Я видел это по ее взгляду, едва различимому в темноте, или как она неустанно осыпала меня поцелуями, прикасаясь очень нежно, словно вопрошая. Я видел это по тому, как она притягивала мою руку именно туда, где больше всего хотела ее почувствовать: к шее, грудям, и на свое сердце. Оно стучало как молоток. Ее
