Тупо глядя на труп редкого животного, я пытался сообразить, откуда же Кейдан его достал. И означает ли это, что у этого острова есть связь с Орифламме. И почему я всего этого не знаю. И… Сосредоточиться мешал ужасный сквозняк, который дул прямо в спину. Я потрогал камзол на спине — странно, дырки нет. Но явно дует холодным воздухом…. Что-то я туплю сегодня, подумал я и резко оглянулся. Из редкого кустарника на меня в упор глядели два желтых глаза с вертикальными зрачками. И взгляд это не предвещал абсолютно ничего хорошего.
— Атас! — заорал я, отпрыгивая в сторону и пытаясь до предела взвинтить метаболизм. А толку-то? Меч все так же в туше последнего (теперь уже предпоследнего) зверя. Нель, Эймен да и Ордоньес практически безоружны, да и вымотались уже до предела. Бобик приходит в себя на другом конце поляны. Шансов, на первый взгляд, никаких. На второй — еще меньше. А придумывать что-то сложное и убийственно правильное просто некогда.
Глава 20
Несколько долгих мгновений я вглядывался в эти глаза. Убежать хотелось просто патологически. Вот просто так рвануть с низкого старта, и пусть со зверюгой разбираются остальные. А я убегу. И спрячусь. И никто не найдет… К черту. Никуда я не убегу. И не потому, что не успею. А потому, что пусть сначала эта тварь попробует разобраться со мной. У меня хоть регенерация есть. Интересно, это что, если она будет меня неспешно кушать, то рука или нога будет по мере съедения отрастать? Вряд ли, но проверять что-то не хочется. Рука автоматически прошлась по поясу. Так, меча нет. Я выдернул из ножен кинжал. Да, этой штукой я ему разве что в пятку смогу пощекотать. Но оружие в руке (даже такое явно несерьезное) придает уверенности. До предела ускорившись, я бросился к последнему (надеюсь) канойру. Или Сьюбу, неважно.
Время привычно замедлилось. Где-то на краю сознания я отметил, как медленно падает на землю Эймен, и почему-то бросается к распростертой туше Нель. Рядом со мной неторопливо пролетел брошенный метательный нож, и Сьюб лениво отодвинул с его пути голову.
Второй клинок летел вслед за первым, но я не стал ждать, когда он достигнет морды чудища. А изо всех сил оттолкнувшись, подпрыгнул и врезал каблуком рыцарского сапога в нос этому кошкозавру. Точнее, хотел врезать, потому, что несмотря на замедление всех остальных событий, Сьюб достаточно шустро отдернул морду и даже успел полоснуть меня лапой по ноге.
Голень обожгла мгновенная боль, разодранный сапог слетел с ноги и, падая, застыл в воздухе. Рядом с брызнувшими несколькими фонтанчиками крови. Которые тоже застыли красивыми красными капельками. Регенерация привычно включилась, и приземлился я уже на почти здоровую ногу. Только босую. И в сильно расклешенной правой штанине. Но зато удар кинжалом в нос Сьюб-канойр пропустил, и судя по всему, это сильно его разозлило. Нос — самая уязвимая часть любой живности, что человека, что кошки. И теперь я из просто добычи стал врагом номер один. Так, задача номер раз выполнена. Теперь нужно увести зверя от своих, а там видно будет. И я бросился в проход между камнями.
Бежать по прямой — чистое самоубийство, это понятно. Поэтому пришлось то и дело менять направление, отталкиваясь от стоящих по обочинам валунов или от каменной стены вдоль тропинки. И то пару раз эта живность меня чуть не достала. Во всяком случае, один раз спину точно обожгло, и камзол на груди вдруг стал свободнее. Выскочив на чистое, свободное от камней пространство, я вдруг понял, что бежать дальше бессмысленно — просто умру уставшим и вспотевшим. Резко развернувшись, я выставил перед собой кинжал. Может быть, это и глупо, но увидев летящую на меня сверху в красивом прыжке черную тень на фоне ночного неба, я заорал что-то воинственное и чрезвычайно нецензурное. Испугать зверя я уже не пытался, это как ежика голой задницей. Но адреналин требовал выхода. В последний момент я заметил, как туша как-то странно дернулась в полете, и тут же меня свалило, смяло, вбило в землю и проволокло по камням. Кинжал вошел куда-то, чуть не вывихнув мне руки, но зверь даже не дернулся. Пару долгих секунд ничего не происходило, затем послышался приглушенный вопль:
— Держитесь, маркиз!
И тушу основательно тряхнуло, а левую сторону груди пронзило острой болью. Я попытался дернуться, и понял, что что-то держит меня, буквально пригвоздив к земле. Напрягшись, попытался залечить рану, но ничего не получалось. В панике собравшись с силами и чувствуя, что если я не сделаю что-то, то накопившийся адреналин разорвет меня, как капля никотина несчастного хомячка, я подтянул к животу обе ноги и с усилием столкнул с себя странно затихшего зверя. При этом острая боль полоснула через всю грудь, и стала затихать.
