когда-то было "Лгуном", еще функционирует.
Тила наклонилась над кукольником, который неподвижно лежал на койке, опутанный своей упряжью. Вопреки ожиданиям Луиса во время неожиданной атаки она не ударилась в панику, и сейчас осторожно массировала основания шей Несса, как когда- то это делал Луис.
- Ты глупая, трусливая зверушка, - ласково сказала она кукольнику. Ну, давай, покажи свои головки. Выгляни, а то пропустишь самое интересное.
Двенадцать часов спустя Несс все так же был в глубокой кататонии.
- Я пытаюсь его расслабить, а он сжимается еще сильнее! пожаловалась Тила со слезами на глазах. Они пошли в кабину, чтобы поесть, но ей кусок не лез в горло. - Наверно, я делаю это плохо, Луис. Наверняка.
- Ты все время говоришь ему о том, что здесь происходит, - заметил Луис, - а это его вовсе не интересует. Оставь его на время в покое. Он не делает ничего плохого ни себе, ни нам. Когда будет необходимо, он наверняка очнется, хотя бы для того, чтобы спасаться. А пока пусть жмется к собственному животу.
Тила неуверенно ходила по маленькой кабине. Она еще не успела привыкнуть к разнице между земной гравитацией и той, что царила на корабле. Открыв рот для какой-то фразы, она, казалось, передумала, но потом все-таки выдавила:
- Ты боишься?
- Конечно.
- Так я и думала, - кивнула она и продолжала ходить. Потом спросила снова: - А почему Говорящий не боится?
С момента атаки кзин постоянно был чем-то занят: осматривал вооружение, старься приблизительно рассчитать их курс, время от времени отдавал короткие, ясные распоряжения.
- Я думаю, что он вне себя от ужаса. Помнишь как он реагировал на розетту кукольников? Он смертельно испуган, но ни за что не позволит, чтобы Несс догадался об этом.
Тила покачала головой.
- Не понимаю, ничего не понимаю! Почему все боятся, а я - нет?
Любовь и жалость пронзили Луиса такой острой иглой, что он едва не застонал.
- Несс был в чем-то прав, - постарался он объяснить. - До сих пор с тобой не случалось ничего плохого, правда? Тебе слишком везет, чтобы такое случилось. Мы боимся боли, но ты этого не понимаешь, ибо никогда ее не испытывала.
- Это безумие! Действительно, я никогда не ломала ноги или чего-то в этом роде, но это же не какая-то парапсихическая сила!
- Нет, счастье - не парапсихическая сила. Счастье - это статистика, а ты - математическая абстракция. Было бы странно, если бы среди сорока трех миллиардов людей Несс не нашел бы никого вроде тебя. Знаешь, что он сделал? Выделил группу людей, потомков тех, кто выигрывал в Лотерею Жизни. Якобы их были тысячи, но держу пари, что если бы среди этих тысяч он не нашел того, кого искал, то начал бы поиски в гораздо большей группе, среди тех, которые могли похвалиться меньшим количеством предков-счастливцев. Думаю, ух были бы десятки миллионов.
- Но что он искал?
- Скорее "кого". Тебя. Он изучил эти несколько тысяч людей и начал постепенно их отбрасывать. Этот ребенком сломал себе палец. Этот часто ввязывается в драки и всегда бывает бит. У той - неприятности с психикой. Тот был испытателем новых моделей космических кораблей и отдавил себе ноготь. Понимаешь? С тобой никогда не случалось ничего подобного. Независимо от того, сколько раз ты роняла кусок хлеба, он всегда падал маслом вверх.
- Значит, все зависит от теории вероятности... - задумчиво сказала Тила. - Но, Луис, что-то тут не так. Например, я вовсе не всегда выигрывала в рулетку.
- Но никогда и не проигрывала помногу.
- Ну... Нет.
- Это и имел в виду Несс.
- Значит, по-твоему, я какой-то невероятный неудачник...
- Ненис! Как раз наоборот! Несс отбрасывал одного за другим тех кандидатов, которым что-то не удавалось и, наконец, попал на тебя. Он думает, что нашел исключение, в соответствии с которым можно установить новые принципы, а я утверждаю, что он просто добрался до самой дальней точки совершенно обычной кривой. Теория вероятности утверждает, что ты существуешь. Утверждает она и то, что когда ты в очередной раз бросишь вверх монету, то, как все прочие, будешь иметь равные шансы на выигрыш и проигрыш. У счастья нет памяти.
