гардеробная ее мужа.
Вечером Чарльза не было дома. Миссис Хартер сидела и с нетерпеливым волнением слушала программу. Если б она в третий раз услыхала загадочный голос, это наверняка доказало бы ей, что она общается с потусторонним миром. Хотя ее сердце билось чаще обычного, она не удивилась, когда передача прервалась и после паузы, в течение которой стояла мертвая тишина, слабый далекий голос с ирландским акцентом заговорил:
– Мэри, теперь ты готова… В пятницу я приду за тобой… В пятницу, в половине десятого… Не бойся, больно не будет… Приготовься…
Оборвав последнюю фразу, загремела музыка оркестра, шумная и немелодичная. Минуту или две миссис Хартер сидела очень тихо. Ее лицо побледнело, морщины возле рта стали глубже. Немного погодя она поднялась, села за письменный стол и чуть дрожащей рукой написала:
«Сегодня вечером, в четверть девятого, я отчетливо слышала голос моего покойного мужа. Он сказал, что придет за мной в пятницу в девять тридцать. Если я умру в назначенный день и час, я бы хотела, чтобы эти факты были обнародованы, поскольку они убедительно доказывают возможность общения с загробным миром. Мэри Хартер».
Миссис Хартер перечитала записку, вложила ее в конверт и написала адрес. Затем позвонила в колокольчик, на звук которого сразу же явилась Элизабет. Миссис Хартер встала из-за стола и протянула ей записку.
– Элизабет, – сказала она, – если я умру в пятницу вечером, ты отдашь это письмо доктору Мейнеллу. Нет, – Элизабет собиралась было что-то возразить, – нет, не спорь со мной. Ты часто говорила мне, что веришь в предчувствия. Так вот – у меня предчувствие. Теперь еще одна важная вещь: я завещала тебе пятьдесят фунтов, но хочу, чтобы ты получила сто. Если я сама не успею сходить в банк, прежде чем умру, мистер Чарльз присмотрит за этим.
Как и в прошлый раз, миссис Хартер властно пресекла жалобные речи Элизабет. Исполняя свое решение, старая леди следующим утром заговорила на эту тему с племянником.
– Запомни, Чарльз, если со мной что-нибудь случится, Элизабет должна получить дополнительно пятьдесят фунтов.
– Вы очень мрачно настроены в последние дни, тетя Мэри, – шутливо заметил Чарльз. – Что такое может с вами случиться? По словам доктора Мейнелла, мы отпразднуем ваше столетие лет через двадцать или около того!
Миссис Хартер ласково улыбнулась ему, но ничего не сказала. Минуту или две спустя она спросила:
– Что ты делаешь в пятницу вечером, Чарльз?
Чарльз выглядел слегка озадаченным.
– Эвинги пригласили меня сыграть в бридж, но, если вы предпочитаете, чтобы я остался дома…
– Нет, – решительно сказала миссис Хартер – Разумеется, нет. Я категорически против этого, Чарльз. Именно этот вечер я бы хотела провести в одиночестве.
Чарльз удивленно посмотрел на нее, но миссис Хартер не снизошла до объяснений. Старая леди была решительна и отважна. Она чувствовала, что должна пройти через это необычное испытание без чьей-либо помощи.
В пятницу вечером в доме было очень тихо. Миссис Хартер сидела в своем кресле с высокой спинкой, придвинутом к камину. Все ее приготовления были закончены. Утром она побывала в банке, сняла со счета пятьдесят фунтов и, вопреки слезным протестам Элизабет, отдала ей банкноты. Она разобрала и привела в порядок личные вещи и снабдила кое-какие драгоценные безделушки ярлычками с именами друзей и родственников. Кроме того, она составила целый ряд инструкций для Чарльза. Вустерский чайный сервиз предназначался кузине Эмме, севрские кувшины – молодому Уильяму и так далее.
Она посмотрела на длинный конверт, который держала в руке, и вытащила из него сложенный листок. Мистер Хопкинсон, как она и просила, прислал ее завещание. Она уже внимательно прочла его, но теперь просмотрела заново, чтобы освежить память. Это был короткий, лаконичный документ. Пятьдесят фунтов – Элизабет Маршалл, в награду за верную службу. Пятьсот фунтов
