затруднительных обстоятельствах он оказался. Его тайные дела едва не довели его до тюрьмы. Разоблачение и крах грозили ему, если б он не смог в короткое время достать значительную сумму денег. Что ж, теперь этот вопрос улажен. Чарльз усмехнулся. Благодаря своему… – ну скажем, розыгрышу, ведь ничего
преступного в его действиях не было, – он спасен. Теперь он богатый человек. В этом можно было не сомневаться, поскольку миссис Хартер никогда не делала тайны из своих намерений.
Как бы в подтверждение этих мыслей, Элизабет заглянула в комнату и сообщила, что пришел мистер Хопкинсон и хочет видеть его. «Очень кстати», – подумал Чарльз. Подавляя желание насвистывать, он состроил грустную мину и направился в библиотеку. Там он поздоровался с педантичным старым джентльменом, который вот уже двадцать пять лет был поверенным миссис Хартер. Адвокат занял место, предложенное Чарльзом, и, слегка откашлявшись, приступил к делу.
– Я не вполне понял ваше письмо, мистер Риджуей. Кажется, вы полагаете, что последнее завещание миссис Хартер находится у нас?
Чарльз растерянно уставился на него.
– Ну конечно – я много раз слышал, как тетя говорила об этом.
– О! Да-да, совершенно верно. Оно было доверено нам.
– Было?
– Вот именно. Миссис Хартер написала нам в прошлый вторник и попросила выслать завещание ей.
Смутная тревога охватила Чарльза. Кажется, начались затруднения…
– Несомненно, оно будет найдено среди ее бумаг, – спокойно продолжал адвокат.
Чарльз ничего не ответил, опасаясь, что голос изменит ему. Он уже достаточно внимательно изучил бумаги миссис Хартер, чтобы убедиться: никакого завещания там нет. Чуть позже, когда к нему вернулось самообладание, он сказал об этом. Он не узнавал собственного голоса, ему казалось, будто ледяная вода течет у него по спине.
– Кто-нибудь разбирал ее личные вещи? – спросил поверенный.
Чарльз ответил, что это сделала горничная, Элизабет. По совету мистера Хопкинсона за нею послали. Элизабет тотчас пришла, опечаленная и бесхитростная, и ответила на все заданные ей вопросы. Она привела в порядок одежду и прочие вещи хозяйки и была совершенно убеждена, что среди них нет документов или деловых бумаг. Она знала, как выглядит завещание, ее бедная хозяйка держала его в руках утром в день своей смерти.
– Вы уверены в этом? – резко спросил адвокат.
– Да, сэр. Она мне так сказала. И она дала мне пятьдесят фунтов наличными. Завещание было в длинном синем конверте.
– Именно так, – подтвердил мистер Хопкинсон.
– Теперь я вспомнила, – продолжала Элизабет, – что синий конверт лежал на столе на другое утро, но уже пустой. Я положила его на конторку.
– Я помню, что видел его там, – сказал Чарльз.
Он встал и направился к письменному столу. Вскоре он вернулся с конвертом, который передал Хопкинсону.
Тот внимательно осмотрел его и кивнул головой.
– Это конверт, в котором я отправил ей завещание в прошлый вторник.
Оба мужчины пристально поглядели на Элизабет.
– Вам что-нибудь еще понадобится, сэр? – почтительно спросила она.
– Не сейчас, благодарю вас.
Элизабет направилась к двери.
– Одну минуту, – остановил ее поверенный. – В тот вечер камин был зажжен?
– Да, сэр. Там всегда горел огонь.
– Благодарю вас, это все.
Элизабет вышла. Чарльз подался вперед, опираясь дрожащими руками о стол.
– Что вы имеете в виду? К чему вы клоните?
Мистер Хопкинсон покачал головой:
– Нам осталось надеяться, что завещание обнаружится где-нибудь случайно. Если оно не будет найдено…
– И что же тогда?
– Опасаюсь, что есть только одно возможное объяснение. Ваша тетя затребовала этот документ, чтобы уничтожить его. Не желая причинить ущерб Элизабет, она отдала ей сумму, равную ее наследству, наличными деньгами.
– Но почему? – отчаянно воскликнул Чарльз. – Почему?
Мистер Хопкинсон кашлянул. Сухой, отрывистый кашель.
– Между вами и вашей тетей не было никаких разногласий, мистер Риджуей? – пробормотал он.
Чарльз поперхнулся.
– Нет, уверяю вас, – горячо воскликнул он. – Мы были в наилучших отношениях, в самой тесной дружбе – с начала и до конца.
– Ах, вот как? – сказал Хопкинсон, не глядя на него.
Чарльз был потрясен, внезапно догадавшись, что адвокат ему не верит. Как
