вообще не так, как все считали… Так что вам с Войцехом следует скрыться в нашем временном
пристанище, а я останусь пока… Мне выяснить надо, что происходит… что только что
произошло…
Поляки скрылись в темноте, а уставился на монитор – на мертвую девку и Шлегеля, тихонько
уходящего из борделя… идущего к темному закоулку с крепко стиснутыми зубами… Он смотрит
171
на порезанную руку… внимательно смотрит, озадачено… И идет он как раз – ко мне на встречу…
Но я встречи ждать не собираюсь… Сообразил, как скрыться, и дал деру…
Глава 34
Я никого не видел и не слышал, так что счел, что все вокруг – чисто. Только что-то мне покоя не
дает, принуждая продолжать настороженно смотреть и слушать. Я знаю, что так тревожит меня…
вернее, кто – Шлегель. Он неподалеку… значит, он – рядом… значит, он – здесь. Только он ждет,
бездействуя… точнее, наблюдая. Черт… Я встал во весь рост и скинул на лицо распущенные
волосы, стараясь скрыть мой, знакомый Шлегелю, взгляд. Обернулся вокруг себя, всматриваясь в
тени за столбами лунного света.
– Я знаю, что ты здесь!
– У меня к тебе вопросы, Вольфганг!
Он не выступил из тени – лишь окликнул меня. Я застыл, как околел, когда заслышал немецкую
речь, – он здесь, я засек его.
– Стой, саксонец! Стой и слушай! Мы оба выследили друг друга, мы оба достаточно друг о
друге знаем и оба вооружены! Так что возвращайся на свою дорогу, а я вернусь – на свою! Ступай,
Шлегель! И я пойду!
– Вольфганг, я вижу, ты знаешь меня! Тогда ты должен знать, что я тебя так просто не отпущу,
пока не получу того, что требую! Я выследил твою девушку и твоего бойца! Я выследил и их, и
тебя, но не выдал никого!
– Что тебе нужно?!
– Ты, Вольфганг! Вернее, мне нужны твои ответы на мои вопросы! И все! Как только ты
ответишь мне, я оставлю тебя!
– Я не отвечу! Ты долго отслеживал меня – думаю, ты должен знать, что мне тоже ничего не
стоит тебя пристрелить или клинком прикончить!
– Я знаю, что ты не боишься убивать и марать руки в крови! Вокруг тебя достаточно трупов,
чтобы в этом убедиться! Мне не известно, кто ты такой и какой стране ты служишь! Не известно
даже, служишь ты или служил! Но спросить тебя я намерен не об этом! Я пришел не за этим!
Немец вышел на лунный свет, холодя мне душу стальными глазами. Подпустил его на
расстояние выстрела, молча, как покойник, и пытаясь мыслить живей.
– Стой!
– Не стреляй! Ты у меня под прицелом!
Шлегель осторожно подключил свет – словно светлячка в костлявом кулаке крепко стиснул. Он
терпеливо просветил все вокруг и направил прохладный луч мне в лицо, тщательно в меня
всматриваясь. Он постарался скрыть тревогу во взгляде, притушил свет и сделал шаг ко мне. Я
перевел пистолет, нацеленный ему в грудь, целясь ему в голову.
– Мой ствол тебе в лицо дышит! Остановись!
– Выслушай меня, Вольфганг. Только выслушай!
– Говори.
– Я знаю, что ты заражен, как и я. Скажи мне, как сдержать или уничтожить вирус?
Тревога заскреблась за грудиной и зацарапалась в горле.
– Шлегель, у меня нет информации.
– Ты и твои люди еще живы. Тебе известно, как его контролировать.
– Я не контролирую его и понятия не имею, как его уничтожить. Насколько я знаю, Шлегель,
против него еще ничего нет – нигде и ни у кого. Пока он просто сражается с другими вирусами и
просто спит все остальное время… А взять его под контроль никто не…
Шлегель резко поднял руку, и я осекся, смотря в его глаза, сверкающие в полумгле лихорадкой.
– Значит, и тебя ждет скорая кончина.
Я с трудом раскрыл рот, с усилием разжимая крепко стиснутые зубы.
– Я ответил на твои вопросы, теперь – ответь на мои.
Немец сдержанно кивнул головой.
172
– Договорились, Вольфганг, это честная сделка.
– Он убивает тебя – этот вирус?
Шлегель молча кивнул – видно, ему не просто ответить… ведь в одном слове все – его короткая
жизнь, его скорая мучительная смерть.
– Да.
– Ты уверен?
– Да.
– Быстро?
– Быстро, Вольфганг. Быстрее той шлюхи, истекшей кровью у меня на руках.
– Что с ней? Я видел ее час назад – выглядела она паршиво, но не настолько, чтобы через час в
покойницкую отправиться.
– Кровотечение – легочное.
– Ты варианты с другой заразой рассматривал? Не с вирусной, а с – бактериальной. С
бактериями этот вирус не воюет – только с вирусами и бактериями близкими к вирусам.
– Волей судьбы ко мне в руки попали серьезные средства борьбы с бактериологическим
оружием – со всем… и с последними разработками противника, Вольфганг. Эти препараты – не
работают… инфекция – распространяется. Это он, Вольфганг, – это этот вирус… вирус-целитель.
Я вдохнул глубже.
– Шлегель, клади оружие и иди ко мне. Пора нам пришла думать – друг с другом, а не друг
против друга.
Я отшвырнул пистолет и опустился на парапет. Стукнул по пропыленному парапету рукой.
– Садись подле меня, саксонец.
Шлегель оставил оружие, подошел к парапету, стряхнул с него пыль. Я стянул парик, открывая
лицо лунному свету. Немец пристально присмотрелся ко мне, кивнул и сел рядом, устало опуская
голову.
– Вайнер… датчанин…
– Я.
– Не знал… и не предполагал. Я полагал, что ты скромнее… порядком скромнее.
– Ты и должен был так думать.
– Стяжатель… Я бы подумал так, если бы не эта глупая выходка с девицей.
– Я молчу.
– Послушный русским “волк” под человеческой личиной… верно, Вайнер? Или мне называть
тебя – Вольфом?
– Как вздумаешь, так и называй – не важно уже. Не отклоняйся от темы, Шлегель… от шлюхи,
вернее.
– Ты следил за мной и за ней… Ты видел ожоги на ее руках?..
– Видел. Решил такие, как ты, перестарались.
– Я решил так же. Только час спустя такие же ожоги появились и на моих руках.
– На мне таких меток нет.
– Скоро появятся.
– Предположения?
– Думаю, вырвавшийся на волю вирус, неконтролируемый нашими вирусологами, со временем
преобразовался в человеке и приобрел способность погубить человека.
– Я тоже так думаю. А ваши вирусологи, ваши власти знают?
– Нет. А ваши?
– Нет.
– Значит, никто ничего не знает, Вайнер.
– Никто… Ничего… Мы одни…
Мы замолчали. Мои мысли носятся по кругу, словно я гоняю их на корде, как нервных коней. Я
не могу… не могу мыслить.
– Шлегель, мы обязаны сообщить… на обе стороны.
– Тогда нам конец.
173
– Нам и так конец, Шлегель.
– Я предпочитаю такой конец – не такой, какой ждет тех, кто попадает к ним в руки – к нашим
властям, к нашим военным вирусологам.
– Мы скрылись, скрыли следы, преследуя личные цели. Ты понимаешь, Шлегель? Не останется
и следа. Нам и зачистка не понадобится – зараженные люди погибнут. И пусть они погибнут при
неясных обстоятельствах и от неизвестной болезни – никто никакой четкой информации об
инфекции не получит. Ты понимаешь? Зараженные люди попадут в обычные больницы, к обычным
врачам, которые не распознают в болезни ваш вирус. Они не обнаружат ничего особенно
подозрительного и при вскрытии. Они просто не будут искать, не будут проверять. Подумают, что
это – туберкулез кожи и легких или его аналог. Они не обратятся к вирусологам, не сообщат
военным.
– Я знаю, Вайнер.
– Здесь бессильны и люди наших спецслужб. Шлегель, никто не знает, что вирус изменился, –
его захватнические проявления неизвестны ни нашим, ни вашим. Никто не станет искать признаки
поражения, похожие на его захват, – никто не найдет никой связи с этим вирусом.
– Вайнер, я знаю! Но я не собираюсь жертвовать собой из-за этого.
– Шлегель, здесь наши жизни не имеют значения… имеют значение только часы.
