- Почему это вас так интересует? - насупился старик, - Это духи, которые я подарил Эрми на ее восемнадцатилетие, потратив весь заработок за месяц...
Государственная жилищно-бытовая комиссия встретила меня подобно насторожившемуся в ожидании поединка дракону.
- Мадемуазель, я хочу купить дом в Фонтенбло, - начал я натиск, - Сделка практически оформлена, но мне необходима всего одна мелочь...
- Справок не даем!, - решительно ответствовал мне дракон в облике конторской служащей.
- Мне справка и не нужна, мадемуазель. Мне нужен оригинальный план. Генеральный...
- Это закрытая информация, месье. До свидания.
Странно, раньше, говорят, ключом к сердцу девушки были нежные и ласковые слова. Сейчас их с лихвой заменила стофранковая купюра, легко растопившая ледяное сердце девушки-клерка...
...в Фонтенбло я въезжал уже на такси, вооруженный киркой и ломом. Совсем зеленый мальчишка-водитель с неодобрением в глазах высадил меня, вооруженного этими предметами на Пиорно - живописной улочке с классическими домиками, увитыми виноградом. Оттуда мне идти было необходимо всего-ничего, а свежий воздух отрезвлял лучше любого средства. План дома ясно показал мне, что в квартире Николя должно быть не две, а три комнаты. И я был твердо уверен в том, что именно в этой комнате и находится разгадка тайны...
Разгадка
Сказать, что пожилые соседи были в восторге от грохота, который я производил, громя стену - означает солгать. И тем не менее, мне было плевать на их мнение и мысли - с того момента, как тяжеленный шифоньер сдвинулся с места, открыв мне девственно чистую стену, в которую я и вонзил безжалостное жало кирки. Удар за ударом я оббивал кирпичную крошку и осколки камня до тех пор, пока в лицо мне не дохнул тяжелый могильный запах...
Разрушив стену ровно настолько, чтобы протиснулось тело, я пробрался в абсолютно темную комнату, подсвечивая себе путь карманным фонариком.
Закопченные стены, сажа на полу и...истлевший скелет на черной же от пламени панцирной кровати - вот, что встретило меня в комнате. Убийца дочери приложил все усилия для того, чтобы его преступление осталось в тайне! И лишь треснувший по боковой грани флакончик духов, что валялся у изголовья кровати, более семидесяти лет медленно испарял дыхание любви, подаренное Мерсоном Трожем своей возлюбленной Эрменегилде... Я бережно поднял флакончик духов, на котором сквозь прах и сажу была различима надпись "Нюит де Ноэль", положил его в карман.
Выходя из комнаты, я вложил в почерневшую руку страшного скелета аналогичный флакон, купленный мной у мадам Эльжебеты на Флораль... Может, конечно, это и была галлюцинация человека, одурманенного тленом и страхом, но уже выходя наружу, я услышал вздох: "Jamais..."
- Ну что скажешь, Эл? Привидения не донимали? Горло не душили? - вопросил меня Алан, когда в условленное время мы собрались в "Le Yamshik"
- Что скажу? Ничего...На самом деле, Николя просто переутомился - вот у него и начались видения. Вы же сами говорили мне, что на Ривьере они перестали его донимать! Он отдохнет и снова вернется к нормальной жизни...
- Он все равно намерен продать эту квартиру...
- Ну и флаг ему в руки и вперед на баррикады!
Эпилог
Заголовок в "Пари Эстасьон"
"Семья, купившая квартиру в Фонтенбло была вырезана сумасшедшим маньяком. По характеру ран, эксперты делают вывод, что убийства совершались мясницким топором. Возле трупа старшей дочери обнаружен флакон дорогих духов, приобретенных в магазине Эль Джебба год назад"...
Господа, я слишком люблю Вольтера, чтобы есть страницы из его книги!
Баньши
Глава 1.
Удушающий воздух, наполняющий Париж, почти всегда пахнет плесенью. И, поверьте мне, человеку прожившему во Франции почти десять лет, ощущение это весьма удручающее. За что, скажите мне, туристы так любят башню Эйфеля, даже не утруждая себя изучением истории ее сотворения? Почему они видят только лишь романтику Дюма и Голон, не пытаясь проникнуть глубже? Хотя, на то они и туристы, наверное. Ведь, покупая шлюху на Пигаль, я тоже не буду вдаваться в подробности ее падения! Из всего сказанного, следует вывод о том, что Париж - это одна старая, хотя и умелая, популярная шлюха... К чему я клоню? А к тому, что история с привидением из Фонтенбло стала достоянием общественности уже через неделю после случившейся там резни. И не без помощи Алана, разумеется. Конечно, он рассказал обо всем своему лучшему другу по страшному секрету! А тот - по такому же секрету - своей коллеге. А та... Одним словом, проснулся я однажды уже популярным. Точнее - не проснулся, а прочитал отзыв в "Пресс-ревью" о "храбром русском писателе, который разгадал тайну призрака"...
Приятно, слов нет! Однако, популярность у журналиста - штука очень специфическая. Вместе с ростом гонораров, она увеличивает ответственность перед читателем, а потому вовсе не удивительно то, что мосье Антуан, редактор издания, для которого я пишу, вызвал меня на ковер сразу после публикации рассказа:
- Вы делаете успехи, Полесов! Однако, любой успех требует поддержания имиджа. Раз уж вы избрали для себя имидж детектива от журналистики, предлагаю вам новый сюжет...
Романтизм, коим окутали Париж мои коллеги по перу очень иллюзорен. Это понимает каждый, проживший хотя бы год во Франции. Ярко освещенные, уютные улочки зачастую таят в себе опасность для людей увлекающихся, а уж тем паче - увлеченных. Образ Парижа, который видят туристы, читающие о нем в рекламных проспектах, крайне отличается от реальности. И убеждаются в этом все, рискнувшие выйти на Набережную Сены вечером. Истинно злачные места, где можно встретить и клошаров, воров - словом, весь тот контингент, который отнюдь не является романтически настроенным... Однако, очень многие люди (в особенности, это характерно для молодых поэтов!) продолжают жить в Париже, дышать плесенью, покрывающей стены домов и верить в то, что Франция - это колыбель чувств, эмоций и переживаний! Скорее всего, именно таким человеком и был первый, покончивший с собой на той неделе, Иоаким Торве. Покончил - да и покончил! Коронеры бы просто вписали его имя в акт свидетельства о суициде, родственники предали бы тело земле - на том бы все и закончилось... Однако, спустя сутки, с ярко выраженной демаркационной полосой на шее, без следов наркотического или другого опьянения, а также - следов принуждения, свел счеты с жизнью студиозус Морис Моруа. А еще через три дня таким же образом ушел из жизни Андрис Чеппа... Иоаким ушел в мир иной вечером августовского четверга, в конце прошлой недели, а на вечер нынешней пятницы количество самоубийц составляло шесть человек. Казалось бы, скажет отнюдь не увлеченный тривиальным сюжетом читатель, в мире каждые сорок секунд кто-то совершает самоубийство! Чему удивляться-то? В том-то и дело, дорогие мои критики - всех самоубийц, по словам мосье Андре, объединяла таинственная сеть схожести. Каждый из них прожил в Париже меньше месяца, каждый жил в районе, граничащем с известным на весь мир погостом Пер Лашез и каждый за день до смерти посещал кабаре "Диманш"...
- Одним словом, Эл, я хочу чтобы ты осветил эти загадочные, не побоюсь этого термина, смерти в следующем номере. Сам понимаешь - в дела жандармерии лезть не стоит, ибо кесарю кесарево, а публицисту - сенсации.
Вечер пятницы можно было бы смело назвать испорченным, если бы не приглашение от очаровательной Феллисьенты - журналистки, пишущей для сайта vizitgreece.gr, такой же гречанки, как из меня - француз, в "Оперу" на ужин.
Вернувшись в прескверном настроении домой, я выпил пару бокалов Шантре, после чего, даже не удосужившись побриться, вызвал такси до искомого ресторана.
