газеты по Самарской области. Как-то раз я лечу в Москву по каким-то делам. На этот рейс,
кроме меня, в депутатской комнате аэропорта еще один человек. Он сказал, что работает в
газете “Советская Россия” в отделе фельетонов и назвал фамилию. Я понял, что это и есть
автор пресловутой статьи. Спрашиваю у девочек-администраторов, тот ли это журналист,
они подтверждают. Прошу чтобы нам дали билеты на один ряд. Ему место у окна, а мне
рядом.
В самолете я его спрашиваю:
- Когда вы пишете критическую статью или фельетон, вы встречаетесь с человеком, о
котором вы пишете и есть ли у вас материал, подтверждающий написанное.
- Обязательно все есть и то, что я пишу это только вершина айсберга, а в портфеле у
меня в несколько раз больше.
- Вот я Кислюк, о котором вы написали оскорбительный заведомый вымысел и
провокацию. У меня семья, дети и внуки. И они читают то, что вы, злобствуя, сочинили. Как
мне с вами поступить? Здесь прямо в самолете у всех на глазах избить и потребовать ваших
извинений? Или сделать это при прилете в Москву?
Он стал весь белый, руки у него задрожали:
- Секретарь обкома партии Калинин обязал меня сделать эту пакость”.
Из всех редакций, которые писали о моей персоне, лишь одна редакция “Известия”
не стала меня поливать грязью, а, созвонившись, со мной направила серьезного журналиста
– Агельдиева, который неделю прожил в Тольятти, побеседовал с несколькими десятками
человек, и постарался во всем разобраться и написал большую статью о действительном
положении дел. Это была объективная единственная статья и надо отдать должное
Агельдиеву, он действительно побеседовал с несколькими десятками человек.
Однако общий счет вышел не в мою ользу. Бравый секретарь парткома Карнаухов, под
аккомпанемент компании в прессе, за один месяц создал на меня партийное персональное
дело. Я получил выговор и строгий выговор с занесением в учетную карточку. Под этот звон
на меня завели уголовное дело и четыре года его разыгрывали в разных тонах, чтобы в конце
концов бесславно, втихомолку и окончательно закрыть “за отсутствием состава
преступления”. Но чего это стоило моей семье?... Достаточно вспомнить обыски у Льва на
квартире и у меня дома. Обыски проводились с металлоискателями бригадой из трех
следователей. Упорно искали золото и другие драгоценности.
Горком партии возглавлял в то время ныне покойный Туркин, и он дал добро на
обыск. Я уехал в Москву в командировку, и в это время произвели обыск. Приехал домой
около полуночи, когда обыск был закончен, и дома был Лев. Я не понимал, в чем дело, и
когда узнал, то возмущению не было предела. Утром я поехал в горком партии к Туркину, он
сделал невинное лицо и сказал, что ничего особенного не произошло, но ему сказали, что у
меня много золота и драгоценностей. Я понял, что травля не будет прекращаться. Так оно и
оказалось. Четыре года и четыре раза открывали на меня уголовное дело по письмам этого
“писателя” Кипорука и его фашиствующего папы. К этим подонкам присоединился Вшивцев
– главный инженер. Письма Кипорука и его папы проверяло больше ста следователей по всей
территории Советского Союза. А в этот период дома у меня было очень трудно.
Я еще раз перечислю негодяев, которые старались сломать мне жизнь и многое
успели. Главное, что это делалось во вред государству, но кого это трогало? Это сегодня
В.Н.Поляков говорит, что сделана большая ошибка, что не сохранили меня на этой работе.
Но назову эти фамилии: Кипорук, Карнаухов, Вшивцев. Они меня “достали” и по решению
101
парткома я был освобожден от должности заместителя генерального директора “АВТОВАЗа”.
Этим самым было положено и начало развалу фирменного автосервиса. Не хочу сказать, что
только я мог управлять АвтоВАЗтехобслуживанием и развивать его, но судьба почему-то
посадила на созданное мной место человека самой природой определенного быть в жизни
исполнителем и только. Работа, которую на него взвалили, была выше его компетенции.
Масштаб и уровень поставленных задач, большую часть которых необходимо было
самостоятельно формулировать и решать, задавил его. Поэтому, с молчаливого согласия
бывшего тогда генерального директора, методично разваливалось то, что создавалось в
течение пятнадцати лет. Автосервис “АВТОВАЗа” должен был быть гордостью, витриной
завода, чего мы практически достигли, а новое руководство стало хоронить эти завоевания.
Затем в игру вступил новые “корифеи”, имеющие звания академиков и докторов наук,
которые постарались за общим трепом положить конец ВАЗовскому автосервису, что и
сделали с большим успехом.
Мне, конечно, лично тяжело было все это наблюдать, но “бодливой козе бог рога не
дает”. Я еще раз хочу повторить, что, с моей точки зрения, люди делятся на три категории:
созидатели, разрушители и потребители (равнодушные). О разрушителях говорить не
хочется, зато есть хороший пример созидателя. Постройка центра запчастей номер два –
личная заслуга Юрия Целикова.
Конечно, я отвлекся от повествования. Хочу продолжить свое видение событий. Мы,
впервые в стране, кроме производства автомобилей начали их реализацию и в этом процессе
добились значительных успехов. Более семидесяти процентов продаж автомобилей в стране
– наша заслуга. Сейчас фирма продает около десяти процентов автомобилей на самых
выгодных условиях, то есть с отсрочкой платежа. Все фирмы-пираты и официальные дилеры
получают автомобили с предоплатой и продают девяносто процентов автомобилей.
Руководство АВТОВАЗа считает это нормальным. Руководство собственных автоцентров
неспособно переломить такое положение дел. Есть несколько центров, которые не мирятся с
этой обстановкой и ведут активную продажу автомобилей по всем нормам. Это САЦ
Нижнего Новгорода, Санкт-Петербурга, Краснодара, Оренбурга. Почему они могут, а другие
– нет? В свое время мы отладили оплату по чекам, по квитанциям. Ввели посты
автоинспекции по выдаче номеров и регистрации, и максимально приблизили автомобиль к
покупателю. Все это на сегодня утеряно, и возрождать практически некому. Утерянное
труднее восстановить, чем создать совершенно новое.
Жаль, что опыт ВАЗа, в частности по созданной у нас системе сервисного
обслуживания, оказался крайне слабо воспринят в странею За все время только бакинский
завод кондиционеров пытался кое-что внедрить из него но не хватило “пороху”. Лично я,
занимаясь шефской работой с сельским хозяйством, понял, что сельхозтехника нуждается в
коренном изменении вопросов капитального ремонта, распределения запасных частей и
других вопросов, в том числе обратной связи по вопросам качества. Детально изучив этот
вопрос, я подготовил записку, которую привожу ниже, в Центральный Комитет КПСС.
Вначале эту записку я показал инструктору отдела машиностроения ЦК КПСС
Ипполиту Леонардовичу Рымкевичу. Он бывший секретарь парткома нашего завода, и
сложностей общения с ним я не имел. Идея и записка ему понравились, но он посоветовал
найти ход к руководству ЦК КПСС. Мой близкий друг и бессменный заместитель по Москве
и Московской области Евгений Патрикеевич Фролов был знаком с помощником Леонида
Ильича Брежнева Самотейкиным. Брежнев – генеральный секретарь ЦК КПСС. Мы вручили
записку помощнику Брежнева,и через несколько дней он сообщил мне, что идея
Генеральному понравилась, и он поручил заведующему отделом машиностроения
проработать это предложение. К сожалению, Вольский Аркадий Иванович, ныне
председатель Совета предпринимателей, который был заведующим отделом
машиностроения, дальше разговоров не пошел.
Привожу полный текст записки.
