Сквозь треск помех пробился усталый голос Пахомова.
— Слышу. Саня, ты?
— Я. Как у тебя?
— Двоих наповал, заряжающего ранило. Осколок в движке. Левая гусеница перебита. Проводка горела, но мы потушили.
— Сам как?
— В норме. Но мы отвоевались. Ждем ангелов. Давай, брат, до встречи.
— Счастливо, Паша! — Дергач отключился, подавил в себе желание от души врезать кулаком в казенник пушки и приник к танковому перископу. Губчатая резина перископной маски неприятно захолодила лоб и щеки, но это странным образом успокоило лейтенанта.
КВ вновь поползли по плосковине, терзая гусеницами целину. Теперь уже никто не обращал внимания на бабочек и жаворонков — задраив люки, танкисты приникли к смотровым приборам и прицелам, готовые в случае нового нападения сразу открыть огонь.
Вороновка сильно пострадала в ходе прошлогодних боев, когда танковая группа «Рейх» рвалась здесь к городку Зареченску, стратегически важному узлу обороны. Половина домов в деревне согрела, от них остались только закопченные печи, а уцелевшие избы зияли дырами в крышах и выбитыми окнами.
Слева от Вороновки, в низине, горела открытым огнем одна из «тридцатьчетверок» 5-го полка. Еще два подбитых танка темнели поодаль.
— Кучно шли, отарой! — задушенно прокомментировал Красильников. — Навтыкали им… Эх, кто ж так…
— Заткнись! — оборвал его Дергач. — Мы-то сами лучше, что ли?
Машины 5-го полка расположились на окраинах деревни, на всякий случай укрывшись за сараями или в садах, где белели в густой листве молодые яблоки. Две «Матильды» возвращались с разведки, еще две, оставляя пыльные шлейфы, уходили к дальнему лесу — командир полка больше не хотел рисковать и прощупывал окрестности.
«Фердинанд», подбивший «тридцатьчетверки», обнаружился за приземистым, длинным домом, в котором когда-то располагалась школа. В правом борту боевой рубки зияли четыре дыры с рваными краями — следы попаданий бронебойных снарядов.
— Командир, я что-то не пойму — вчера «Хетц», сегодня два «Феди»… Они что, самоубийцы, что ли? — спросил Вяхирев.
— Хрен их разберет, — дернул плечом Дергач. — Но, похоже, это такая разведка боем. И если они успели связаться со своими, то их командование точно знает, сколько и каких танков у нас есть на этом направлении.
Высота 234, подковообразный глинистый холм, господствовала над всей речной долиной. КВ по старой проселочной дороге огибали высоту и, следуя отмашкам сигнальщика с красными флажками, останавливались под защитой травянистых валов внутри «подковы».
Танкисты, покинув боевые машины, закуривали, разминали ноги, кто-то, уйдя в сторонку, спешил справить естественные надобности: на это во время боев никогда не хватает времени, а запах мочи в танке — позор экипажа.
Пакор, выбравшись вслед за Зиновьевым из люка, деловито обошел танк, пнул гусеницу и важно произнес:
— Хорош машина!
— Машина что надо, а вот водила… — подошедший Дергач отвесил мехводу подзатыльник. — Еще раз начудишь — пеняй на себя, понял-нет?!
Сразу съежившись, Пакор уставился на носки своих грязных сапог.
— Да брось, командир. — Красильников с хрустом потянулся, вытащил кисет и принялся сворачивать самокрутку. — Пакорыч не Лешка, конечно, но нормалек, тащит.
Дергач не успел ответить — к «Погибели» подошли экипажники «восьмерки».
— Саня, а что, правда у тебя теперь два водилы — песец и олень? — под хохот танкистов поинтересовался Гриша Бородин.
И снова Дергач не успел ответить — Пакор, совершенно иначе истолковав интерес к своей персоне, гордо выступил вперед, развернул плечи и, выставив руки, сказал:
— Э, смотри, пожалуйста! Вот песец и оленя! Красивый какой, да?
Танкисты, давясь смехом, столпились вокруг азиата и с деланно серьезными лицами начали обсуждать творения Моцарта. Дергач послушал-послушал их беззлобный треп, плюнул и пошел на гребень высоты, где маячили фигуры комбата и начальника штаба.
Долина Немочи, освещенная закатным солнцем, отсюда и в самом деле была как на ладони. С одной стороны ее ограничивали заречные холмы, с другой — бесконечная стена могучего елового леса, терявшаяся на северо-востоке в сизой дымке грядущей ночи. Вдоль опушки пылили возвращающиеся с разведки «Матильды».
— Свяжись с Решетниковым, узнай, чего там его «Моти» разнюхали, — сказал комбат начштабу и повернулся к Дергачу. — Что, лейтенант, желаешь осмотреть театр будущих военных действий?
— Так точно, товарищ капитан.
