Они сидели в своей комнате, пользуясь комфортом, пока их не попросят освободить курятник. Дверь была открыта. Почему-то при закрытой двери в комнате ощущалась сырость. Майя вытряхнула сумочку на койку и перебирала дамские побрякушки. В углу валялся пустой рюкзак — вестник предстоящих тягот и лишений. Смотреть на него не хотелось.
— Пойдем на пляж. — Макс потянулся и зевнул. — Пожаримся на гальке, будем ворочаться, как тюлени.
— Тебе вроде пляж не нравится.
— Так и есть. — Макс давно заметил, что в наблюдательности подруге не откажешь. — Однако по сравнению с тем, что нас ждет в ближайшие дни, даже такой отдых у моря — просто рай, надо радоваться, потом его не будет.
Он подумал о кабаньих тропках, о куче, сотворенной калидонским вепрем, об археотуристах, вознамерившихся составить конкуренцию, и настроение упало до нуля. Макс помрачнел, повесил на плечо котомку и вышел во двор. Сел за стол под навесом. Захотелось накатить стакан, плевать, что жарко и развезет.
В этот день боги Крыма были милостивы к нему.
— Вино. Домашнее вино. — Во двор зашла немолодая и прожженная тетка лет сорока пяти с авоськой двухлитровых пластиковых бутылей, наполненных чем-то красным.
— Сколько стоит бутылка? — приценился Макс из чистого любопытства.
— Эта, изабелла, двадцать семь рублей, вот эта, каберне, двадцать пять.
— Хорошее вино?
— Хорошее. Домашнее. — Тетка гордо выставила пару пузырей и присела за стол напротив.
— Разрешите продегустировать? — вежливо осведомился Макс.
— Брать будете?
— Возьму, если нормальное.
— Тогда не надо, — заторопилась тетка.
— Как хотите, — равнодушно сказал Макс. — Я бы взял обе, пить что-то хочется.
— Ну, если немного, — поколебалась обуреваемая приступом жадности разносчица.
— Самую малость. — Макс выставил чайную чашку. — Буквально капельку.
Тетка отвинтила крышку и плеснула действительно самую каплю, так что еле прикрыло дно. Из бутыли не убыло.
Макс залпом опрокинул чашку в рот, чтобы мизерное содержимое не размазывалось по стенкам, и поморщился от ударившей в нос сивухи.
«Немного вина, спирт, вода и пищевой краситель. За кого нас тут держат, совсем за лохов что ли? — возмутился Макс. — Хотя если отдыхающий, то по определению лох. Местные их за достойных людей не считают и смотрят на приезжих исключительно как на источник денег. Тупая, жадная скотина».
— Возьму, пожалуй, — одобрительно кивнул Макс, набулькав себе до краев.
Тетка дернулась было, но опоздала.
— Ну-ка… Тьфу, гадость!
Он разом засадил целую чашку, проглотил и закашлялся. Притворяться не было нужды, красная жидкость драла горло.
— Да что это за херня такая! — откровенно возмутился Макс. — Тут спиртяга с водой, какое на хрен вино?
— Что вы мне голову морочите, молодой человек, — заверещала тетка, резво подымаясь из-за стола и подхватывая баллоны с паленым вином. — Сказали, что будете, а теперь не будете.
— Нет, — севшим голосом сказал он. — Спасибо. ЭТО я брать не буду.
— Берите, раз уж пили, — попыталась настоять торговка, но натолкнулась на вытаращенные глаза Макса. Дрянь оказалась крепкой.
— Ты че мне тут впариваешь? — прохрипел он. — Дегустаторша хренова! Стоило глотнуть как следует, как от сивухи чуть не сдох!
— Какой сивухи? — затараторила разносчица. — Нет у меня никакой сивухи…
— До свидания, — сухо ответил Макс.
Тетка с видом оскорбленной невинности выкатилась со двора, не рискнув задержаться, чтобы предложить продукт соседям.
— Не понравилось? — Майя выглянула из-за двери, одетая в шорты и легкомысленный пляжный топик.
— Я знаю, что такое домашнее вино, — с важным видом ответил Макс. — Напился его в армии. Всякого каберне, изабеллы и «Черного доктора» — всего попробовал. Думал, что вспомню старые времена, а тут дрянь паленая, спирт и «Юппи». Набодяжила у себя в погребе и впаривает туристам. Никому верить нельзя!
— Пошли на море, — сказала Майя.
Макс безропотно поднялся, и они, взявшись за руки, двинулись со двора, влившись в череду мужчин в белых портках и женщин в юбках-парео. Все шли вниз, туда, где шумели волны.