– А на нем был мундир конфедерата?
– Да.
– И фуражка?
Марси почувствовала, что ее загоняют в угол. Фуражка? Была ли на Трэкстоне фуражка? Как ей узнать это? Она воздела руки к небу, словно в растерянности и недоумении.
– Я не знаю, была ли на нем фуражка, – запричитала она, стараясь придать своему голосу оттенок истеричности. – Все произошло так быстро! Я ехала верхом и – раз! – он впереди меня. Мне пришлось бороться, чтобы он не скинул меня с коня, и побыстрее уносить ноги. Он хотел схватить меня! Разве заметишь, есть ли на нем фуражка!
– Но вы же запомнили цвет его глаз, – изобличающим тоном произнес Хэйл.
– Конечно. Он так пялился на меня! Это просто ужасно! Он старался отобрать у меня коня! И… одному Богу известно, что еще он мог сделать, если бы я не отбивалась так яростно.
– Мэм, это не тот человек, за которым мы охотимся. То есть я вовсе не хочу сказать, что на вас не напали, но вот этот – в кустах – именно тот, кого мы преследуем, – он ткнул большим пальцем куда-то себе через плечо, – уже целый день. Мы шли по его следу, а Пит, – он бросил взгляд на одного из своих товарищей, – очень хороший следопыт. Охотился на индейцев в Пакете.
Марси вела себя так, словно он ничего не говорил. Она покачала головой.
– Боже, нет ничего удивительного в том, что мы никак не можем найти Вилли. Вы знаете, – она ткнула пальцем в лицо говорящему солдату, – моя мать заболела от волнения, совсем перестала есть. Это убьет ее.
– Мэм?
Солдат явно не мог ничего понять и страшно мучился.
– Там внизу мой брат, а вовсе не ваш чертов южанин!
Сержант Хэйл покачал головой.
– Нет, мадам, вы ошибаетесь. Я следил за ним с тех самых пор, как он убежал из Бриджпорта. Это он – нет никаких сомнений.
– Отлично!
Марси воздела руки к небу:
– Прекрасно! Поймайте Вилли и киньте его в свою вонючую тюрьму, – или куда вы там хотите его посадить – а я пойду прямиком к вашему начальству. Уверена, ему будет очень приятно узнать, что настоящий мятежник убежал, а вы поймали…
Она помолчала, словно стараясь подобрать подходящее слово:
– Ну как же мне сказать так, чтобы вы, ребята, поняли?
Она лукаво улыбнулась:
– Ну, скажем, человека, который немного не в себе?
В голосе ее слышался сарказм.
– Вы, конечно, понимаете, что я имею в виду под «не в себе»?
На нее с удивлением смотрели пять пар глаз.
– Не в себе? – повторил сержант.
– Я так сказала, правда?
Она взглянула в сторону Трэкстона и приложила руки к сердцу:
– Бедняга Билли. Он…
Глаза Хэйла недоверчиво блеснули:
– Мне послышалось, будто вы сказали, что вашего брата зовут Вилли.
Марси струхнула. Черт возьми, вся эта история слишком затянулась, и она уже начала путаться.
– Неужели?
Девушка любезно улыбнулась:
– Видите ли, на самом деле его имя – Уильям. Мама зовет его Вилли, а папа – царство ему небесное – все время называл Билли. А я частенько дразнила Билли Вилли. Или Вилли Билли. А иногда, когда он смешил меня, даже Силли [12] Билли Вилли.
Сержант, похоже, не очень поверил в эти россказни.
Марси гнула свое, глядя туда, где прятался Трэкстон.
– Понимаете, Вилли старше меня на пять лет, но по уму он так и не превзошел семилетнего ребенка, бедняга.
– Семилетнего ребенка? – словно эхом отозвался солдат, явно изумленный.
– Точно, – она посмотрела на него. – Но вы, мужчины, с вашей войной…
Она снова воздела руки к небу.
