саду. Тогда, по крайней мере, сестра Флеминг может сообщить ему, что мы были врозь.
— Не стоит волноваться из-за этого,— сказала Валерия.— Поверь мне, так будет лучше.
— Я нахожу это ужасным. Почему люди не могут жить, как им хочется?
— Встретимся после ужина в саду?
Я покачал головой.
— Очень жаль, дорогая, но мне сегодня вечером придется съездить в Милан. Я жду одного друга из Рима.
Валерия посмотрела на меня.
— Дэвид, ты что-то задумал. Я очень беспокоюсь за тебя. Не знаю, как сказать, но в тебе появилось что-то чужое, безжалостное.
У тебя тоже был бы такой вид, будь ты на моем месте. Передо мной стоит нелегкая задача — доказать твоему отцу, что я достоин тебя. Это будет трудно сделать, но я постараюсь.
— Я уверена в этом, Дэвид. И все же не это так на тебя подействовало.
Я увидел, что сестра Флеминг вышла на веранду.
— А теперь иди купаться. Сестра Флеминг наблюдает за нами,— сказал я, понизив голос.
Затем я повернулся и пошел в сарай за садовыми инструментами. Я взял там корзину и мотыгу и стал полоть сорняки на большой клумбе с розами. Этим я занимался до темноты.
Только в одиннадцать часов погас свет в последнем окне виллы. Ее темный силуэт выделялся на фоне звездного неба. Я сидел на траве, спиной прислонившись к дереву. Как только погас свет, я поднялся и проскользнул на веранду, откуда хорошо был виден лодочный ангар.
Спустя несколько минут в бухту вошла лодка. Я различил в ней Беллини.
Привязав лодку, он вылез из нее и тут же скрылся из моего поля зрения. Но позже он снова появился на тропинке, ведущей к вилле. Бесшумно я поспешил к гаражу.
Я видел, как он открыл дверь и исчез в гараже.
В окне гаража зажегся свет. Я прокрался туда и заглянул внутрь. Я увидел, что Беллини положил сумку с инструментами на скамью, потом поднял капот «альфа-ромео» и стал возиться с мотором. Он хотел основательно испортить его, чтобы для меня нашлось занятие на весь вечер пятницы. Он проделывал эту работу с удовольствием.
Вдруг он отскочил от машины и прислушался. Потом быстро спрятал инструменты, выключил свет и подошел к двери.
Я услышал шепот Лауры:
— Ты все сделал?
— Да. Завтра ему будет чем заняться.
— Не нужно было зажигать свет, Марио, его видно из дома.
— Что ж, по-твоему, я должен работать в темноте?
— Мог бы взять фонарик.
— Вечно ты придираешься. Сделала бы все сама, раз такая умная.
— О, прекрати! — зло сказала Лаура.— Учти, что, если ты завтра допустишь хоть малейшую ошибку, это будет конец. Можешь ты хоть раз поработать головой?
— Я не сделаю никакой ошибки,— проворчал Беллини.
— Надеюсь. Не опаздывай. Ровно в девять ты должен быть у лодочного ангара. Понятно?
— Да.
— Я включу радиоприемник. Если же он будет молчать, то ты поворачивай обратно. Это будет означать что-то неблагополучное. Ты понял?
— Ладно, не глухой.
— Хорошо. Если радио будет работать, ты пойдешь прямо в дом. Не забудь, все нужно будет сделать тихо, чтобы не всполошить Дэвида до приезда полиции. Ты уверен, что она не закричит?
— Не успеет,— ответил Беллини.— Уж я-то разбираюсь в таких делах.
— Как только ты все закончишь, поспеши к лодке, возвращайся на остров и дожидайся там меня. Возможно, это произойдет не раньше вторника или среды. Все будет зависеть от полиции.
— Но мне очень нужны деньги,— сказал Беллини.
— Во вторник ты получишь шестьдесят тысяч лир. Тебе придется обойтись этой суммой, пока я не продам свой жемчуг.
— Этого мало.
— Пока тебе хватит,— возразила Лаура.— В конце недели, когда ты соберешься в Швейцарию, я привезу тебе остальные деньги. А теперь
