верно: если заметишь нищего, можно ведь и не удержаться от искушения дать ему денег, но никому не по силам помочь пятидесяти тысячам бедняков — если только после этого сам не окажешься на улице без средств, — посему благоразумнее было делать вид, что такой категории людей просто не существует. Ну а в эту жуткую ночь, когда толпы обезумевших горожан носились по улицам Лондона в поисках иноземцев и вообще любых чужаков, чтобы отплатить им за ужас, охвативший город, до нищих и вовсе никому не было дела. Как можно увидеть угрозу в изгоях общества, когда их вообще никто не видит?
Один такой никому не нужный оборванец ковылял сквозь мерзость и запустение Ист-Энда. В густом тумане несчастная фигура, бредущая по мрачным улочкам этого уголка Лондона, была еще менее заметной, чем обычно. С удовлетворением прислушиваясь к отдаленному реву толпы, нищий подошел к покосившемуся зданию с выцветшей вывеской над двойными входными дверьми «Платная конюшня». Подобные заведения для отстоя лошадей и экипажей были обычным делом для Лондона. Пятьдесят тысяч лошадей (число их равнялось числу бездомных) использовались в качестве тягловой силы для переполнявших город карет, кебов, разнообразных колясок, телег и омнибусов. А завтра, когда охваченные паникой люди будут искать любой возможный способ бежать из Лондона, все эти средства передвижения окажутся еще более востребованными, чем обычно, и забьют улицы.
Нищий стукнул в покосившуюся боковую дверь дважды, потом один раз и еще три и встал поближе к покрытому слоем грязи окошку, чтобы его смогли рассмотреть изнутри. Там отдернули занавеску, поднесли к стеклу лампу и осветили лицо нищего. После этого занавеска вернулась на место.
Кто-то невидимый отодвинул засов и открыл дверь, оставив ровно столько места, чтобы пришедший проскользнул внутрь, но никто не смог бы рассмотреть, что там находится. Даже если бы любопытствующий ухитрился заглянуть, он бы заметил лишь часть стойла, но не увидел двух экипажей, стоящих один за другим прямо перед запертыми двойными дверьми со стороны основного входа. Оба были скрыты под темной тканью.
Нищий, который перестал вдруг хромать, запер за собой дверь, зашагал следом за человеком с лампой, и вскоре они присоединились к еще двум мужчинам, восседавшим на перевернутых бочонках.
— Мне нет необходимости спрашивать, увенчалась ли твоя миссия успехом, — обратился к бродяге человек с лампой. — Достаточно послушать, что там творится. Ну а после того, что произойдет сегодня в тюрьме, паника охватит буквально всех.
— Да. Тюрьма. Энтони всегда получает удовольствие от трудновыполнимых задач, — кивнул нищий. — Но хотел бы я оказаться на его месте.
— Ты свое дело сегодня уже сделал. Причем гораздо более важное, — подчеркнул один из сидевших на бочонках.
— Все зависит от того, что считаешь важным. — Нищий подошел к спрятанным под тканью экипажам. — Вы нашли лошадей?
— Да. Они будут готовы, как только понадобится.
Нищий поднял покрывало и посмотрел на один из экипажей.
Это оказался катафалк. Он почти сливался с окружающей темнотой. Через окно в боковой стенке виднелся гроб.
— Очень мило.
— Второй находится даже в лучшем состоянии, — подал голос третий мужчина. — Никто ни о чем не спросил, когда мы пригнали их сюда после кражи.
— Угу, — согласился нищий. — На катафалке можно приехать куда угодно, и это не вызовет ничьих вопросов.
С громким скрежетом надзиратель запер дверь в камеру Де Квинси. Беккер прочитал целую гамму чувств на лице Эмили, когда она в последний раз посмотрела в глазок на отца. Затем девушка в сопровождении констебля и Райана отправилась назад. Впереди, занимая почти всю ширину коридора, шли начальник тюрьмы и надзиратель. Передвигались они так неспешно, что остальным с трудом удавалось подстраиваться под их шаг.
Они вернулись в помещение, откуда расходились пять коридоров. Снова раздался громкий скрежет — это тюремщик запер дверь из коридора. Сквозь прутья решетки Беккер увидел шмыгнувшую в сторону камер крысу.
— Мисс Де Квинси, нужно устроить вас куда-то на ночь, — сказал Райан. — Здесь через дорогу есть гостиница. В ней останавливаются родственники заключенных, когда приезжают навестить их в тюрьме. Конечно, условия там не такие, как в вашем лондонском доме, но все же вполне приемлемые.
— Убийца следит и за отцом, и за мной. Если я правильно понимаю, он наблюдает за входом в тюрьму из того самого дома, о котором вы говорите. Там я не буду чувствовать себя в безопасности. Совсем другое дело — здесь.
— Но здесь еще никогда не останавливались женщины-посетительницы, — возразил начальник. — У нас просто нет подходящих условий, чтобы…
Эмили окинула взглядом комнаты, расположенные между расходящимися лучами коридорами.
— В этом помещении есть койка.
— Ну да, охранники спят там в свободное от дежурства время, — сказал остроносый тюремщик. — Однако…
— Если на ней могут спать охранники, то и для меня она вполне подойдет.
— Но у нас нет необходимых для леди санитарных помещений, — запротестовал начальник.
— Вы имеете в виду туалет?
Беккера позабавило то, как покраснел от смущения толстый начальник. Он вспомнил, как в самом начале знакомства Эмили и его вгоняла в краску
