свалился со стены в яму с известью, а другие при этом подумали, что туда якобы свалился Батист, а сам Батист благополучно выберется прочь в повозке еврея, собиравшего головы со стен. Султан же будет убежден, что его инженер просто погиб в результате случайности — на стенах это происходило постоянно.
— Я не стану заставлять другого платить жизнью за меня, — отрезал Батист. Яйя рассмеялся.
— Ты это делаешь каждый день, Инженер. Но пожалуйста — мы используем какого-нибудь человека, который уже мертв. Это нетрудно устроить.
— А как мы одурачим бокхакса? Тафари надзирает за мной непрестанно.
— Может, твой надсмотрщик и неподкупен, но этого нельзя сказать про всех них. Не бойся. В нужный день Тафари подмешает в еду наркотик. Его сменщик, человек, которого я хорошо знаю, будет наблюдать снизу, когда ты отправишься осматривать стены. Он поклянется, что ты мертв.
Батист решил, что обдумано все тщательно. План вполне разумный. Что же касается смертей, которыми по воле султана последуют за его смертью, Батист давно осознал тщетность всех своих усилий сберечь других. Султанские капризы, не говоря уже о его же свитке, срывали все попытки Батиста перехитрить парок. Если людям суждено умереть, они умрут, и он, Батист, не сумеет помешать этому. Надо попытаться.
У Батиста были деньги, но ему требовалось намного больше. Каиду многих нужно было подкупить. Батист несколько месяцев добывал каждый су, до которого только мог дотянуться. В первый раз за все время неволи он поймал себя на том, что поутру выбирается из своей ямы с пылом и надеждой.
В назначенный день надежда вспыхнула с новой силой: впервые Тафари не встретил его. Вместо него явился другой бокхакса, человек, на лице которого отчетливо читалось, что он участвует в заговоре. Яма с известковым раствором находилась в точности в нужном месте. Подставной труп, бретонец, умерший накануне, уже ждал на стене. Повозка, в которой Батисту предстояло спрятаться, стояла неподалеку от ворот. Надсмотрщики и их рабы трудились неподалеку, но не настолько близко, чтобы что-нибудь увидеть.
Батист начал подниматься по лестнице, и вдруг услышал топот копыт скачущих галопом лошадей. Он выругался, но он знал, что это может означать отсрочку на какую-нибудь пару часов — надо лишь удовлетворить любопытство султана касательно некоторых тонкостей строительства, или убить человека, или сделать еще что-нибудь, записанное в свитке.
Так получилось, что султан желал лишь осмотреть одну из парапетных стен с бойницами. На это ушел час, не отмеченный никакими событиями. Султан уже собрался было уходить, но вдруг остановился.
— О, Инженер, мы чуть не забыли, — произнес он. — У нас для тебя подарок.
Один из бокхакса вышел вперед и протянул Батисту пакет из промасленной кожи.
— Подарок?
— Небольшая драгоценность. Знак уважения к твоим услугам, которые, как мы знаем, не всегда оказывались с наибольшим рвением.
Батист настороженно принял пакет.
— Но сперва, — произнес султан, — мы должны выслушать нашего писца.
Сердце Батист забилось быстрее.
— «Произойдет уловка, соединенная с предательством», — прочитал писец, и у Батиста застучало в висках и ноги сделались как ватные. — Так здесь написано.
Султан кивком указал на пакет. Батист без единого слова принялся трудиться над узлом. Внутри действительно оказалась драгоценность, а с ней — ухо, в которое она была продета. У Батиста подогнулись ноги, и он осел на землю, выронив пакет.
Султан расхохотался.
— Если бы ты попросил нас, мы могли бы устроить тот же самый конец за меньшие деньги, — произнес он, и лицо его потемнело, свидетельствуя о приближающемся безумии, как в те моменты, когда умирали люди. — Тебе не следовало полагаться на наше добродушие, Инженер.
— Разве не написано в свитке, что я это сделаю? — глухо произнес Батист. — Как я могу быть неправ, действуя в соответствии с предреченным мне?
Исмаил рассмеялся и захлопал в ладоши.
— О! Находчивый ответ! Ты наконец-то понял, что твой путь воистину предречен. Мы добились огромного прогресса.
Султан снова хлопнул в ладоши, и бокхакса, подменявшего Тафари, выволокли на площадь. Его гениталии были обвязаны тонкой веревкой, а другой конец этой веревки прикреплен к упряжи мула. Дрессировщик мула был человеком утонченными забавлял толпу почти целый час, но затем мул слишком буйно отреагировал на тычок, и развлечение завершилось. Батист вынужден был смотреть на все это, и, когда бокхакса наконец умер, Батист перестал что-либо чувствовать. Он также смотрел, как голову еврея-засольщика насадили на пику и водрузили на стену — непросоленную, конечно. Султану предстояло искать себе нового умельца.
— Обрети радость в своих страданиях, — сказал Батисту священник. — Воля Господня исполнится.
Батист отправился работать в одну из земляных ям, в которых глину для кирпичей смешивали с соломой. Он неистово махал мотыгой, пытаясь изгнать из сознания стоящие перед глазами картины. Он услышал стук копыт и не повернулся ему навстречу, а продолжил работать. Несколько мгновений спустя плечом к плечу с ним встал сам султан и запустил царственные руки в грязь. Исмаил говорил о строительстве и архитектуре, о неверном Короле-Солнце и
