мамочка. А кто в этот раз? Этот бродяга-неуч? Или сам? Неужели сам? Что? Что ты там хрипел минуту назад? И что хочешь сказать теперь? Не получается?
Она щелкнула пальцами, и холод, сковавший уста Игниса, рассеялся. К сожалению, только уста.
– Бродяга-неуч? – с трудом выдавил из непослушной глотки слова Игнис. – Это неуч перемог тебя!
– Я Великий Мастер Ордена Воды Никс Праина! – процедила она сквозь зубы, вновь смыкая уста принца. – А ты – замороженная лягушка. Лаписский уродец, которого судьба наградила древним проклятием. Так что на судьбу и пеняй. Если сможешь. Слуги!
Она выпрямилась. Дождалась, когда к Игнису подбегут воины.
– Несите его к берегу. Мы отправляемся домой. Да не уроните по дороге. Он слегка подморожен. Может разбиться. И быстро. А то тут сейчас все загорится…
Глава 17
Планта
Уходя от Хортуса, Литус увидел тень за углом. Тень как тень, мало ли бывало теней в Эбаббаре, особенно по ночам, когда на каждую улицу приходятся один или два фонаря, а улицы в бедных кварталах такой ширины, что двоим не разойтись, разворачивайся боком и обтирайся животами со случайным встречным. Но эта тень мелькнула и растворилась. Исчезла. Так, словно дверь за углом захлопнулась, но двери за углом не оказалось. Литус постоял несколько минут, поежился от вечерней прохлады, потому как начало весны и в Эбаббаре было всего лишь началом весны, нащупал кинжал на поясе, потом заглянул за угол, обернулся к дому, из которого вышел: его окна тускло светились, не одна каморка теснилась под общей крышей, а несколько, мало ли к кому он заходил, да и за ним ли это следили, и следили ли? Постоял еще несколько минут, приходя в себя от того, что услышал от смешного маленького старика. Затем двинулся к дому. Петляя по ночным улочкам, уверился, что никого за спиной нет, и вошел в знакомый до каждой выбоины квартал. Забраться на свою же крышу там, где он спустился, было непросто и днем, поэтому бастард вернулся в дом привычным путем, через дверь. Слежки вроде бы не было и здесь. Дворецкий похрапывал на прежнем месте, разве только бутыль у его ложа лежала на боку. Однако о крыше следовало забыть. Более или менее безопасно выбраться из дома теперь можно будет только одним путем, через подвал. Возможно, а скорее всего, и обязательно, когда-то имелись и другие пути. Когда Литус еще изучал свое жилище, он нашел немало заложенных камнем дверных проемов, но все они, как ему казалось, вели в соседний дом, а не в какие-то таинственные коридоры, однако сейчас запасной выход оставался один.
Перед тем как вселить бастарда под надзором еще не слишком старого дворецкого в небольшой дом, кто-то над ним основательно потрудился: были ободраны до голого камня все стены и своды, убраны все перегородки, и хотя после этого домишко обоими своими этажами и подвалом напоминал скорее узилище, чем жилище, Литусу он понравился. Немало игр бастард устраивал в одиночестве на его лестницах и в его коридорах. Знал каждую царапину на стенах. Каждый выступ в кладке, на который можно было наступить, чтобы вскарабкаться на потолочную балку, или на дверь, или на шкаф, в который прекрасно вмещалось все нехитрое имущество бастарда. Но запасной выход из дома Литус обнаружил случайно и довольно поздно. Скорее всего, устроители знали об этом ходе, но или оставили его для того, чтобы самим иметь возможность тайно проникать в дом, или посчитали, что молчаливый и послушный мальчишка не проявит достаточно упорства и усердия в исследовании секретов выделенного ему убежища. Пару лет назад Литус захотел устроить собственный небольшой гимназиум, чтобы размяться при необходимости дома, спустился в подвал, который когда-то казался ему огромным, поставил лампу на пыльную лавку и попробовал поупражняться с мечом, но тут же понял, что подвал для подобных занятий непригоден. Своды были слишком низки, клинок тыкался в них при каждом взмахе. Литус уже собрался смахнуть с плеч паутину и вернуться наверх, когда заметил под свисающей с потолка паутиной полосу копоти. Она не заканчивалась у лавки, а продолжалась к дальнему углу, заваленному пустыми сундуками, корзинами и кувшинами. Угол оказался не тупиком, а началом подземного хода. Литус раздвинул скопившееся барахло и обнаружил коридор длиной в полсотни шагов, который заканчивался железной дверью с засовом. Судя по количеству ржавчины, дверь выходила куда-то в сырое место. Так и оказалось. С трудом сдвинув засов, потратив кучу времени и бутыль масла на приведение в порядок запоров и петель, бастард оказался в ливневом подземном канале, устроенном еще древними каламами едва ли не под каждой улицей Эбаббара. Пройти по нему далеко не удалось, через сто шагов он был напрочь забит мусором, зато, вернувшись обратно и пройдя ту же сотню шагов вверх по каналу, Литус смог выбраться через сливную решетку в подвал соседа через улицу, а уж там нашел лазейку в его же заваленный мусором двор. Не раз потом Литус подшучивал над собственным стариком дворецким, приходя домой дважды в день с паузой в полчаса. Дошло уже до того, что дворецкий перестал и спрашивать, в который раз заходит в дом где-то запозднившийся подопечный. Окна первого этажа были забраны решетками, но ведь можно было вылезти и через окно второго, все-таки не крепостная стена, сколько там от оконного проема до мостовой, десятка полтора локтей, не более того, да и зачем сразу прыгать, если есть за что зацепиться?
Сейчас Литусу было не до запасных ходов и прыжков со второго этажа. Он жил в доме, который принадлежал его матери. Недолго, но принадлежал. Да, та история, о которой ему в подробностях рассказал отец, произошла не здесь, а в доме Сигнума Балуа, который стоял ближе к замку короля, в нем Литусу бывать не приходилось, но здесь жила его мать. Что заставляло бастарда искать сведения о матери, о той уже давней истории раньше? Желание узнать собственное прошлое. Что беспокоило его теперь? Ощущение неполноты. Что-то не складывалось. Странной казалась эта история, в которой любовница короля с ребенком оказывается в гостях у брата короля, и жена короля приходит туда, чтобы убить и любовницу, и бастарда, да еще убивает и брата короля. Не так убивали неугодных родственников венценосные особы. Множество свитков просмотрел Литус, изучая родословные королей Эбаббара, в их
