три ведьмы. Так звали трех женщин, пришедших в Бэдгалдингир из Сухоты. Хортус не просто так штудировал учетные пергаменты Эбаббара, писцы которого не только заносили в свитки все имеющиеся новости, но и не гнушались слухами. Собственно, слухами все и ограничивалось. Сорок лет назад к воротам крепости Алка подошли три женщины, причем не со стороны караванной тропы в Даккиту, а с юго-востока. Из Эссуту, как сами они отметили в учетных записях. Из города, который уже тысячу лет считался мертвым. Конечно, было бы неплохо изучить сами привратные списки Алки, но вряд ли они сохранились, тем более что больше эти три женщины не упоминались нигде, и нужно было быть Хортусом, чтобы соединить то ли слух, то ли подлинное известие с древними выдумками о том, что в этом самом Эссуту находился Орден Смерти и находится там до сих пор. Одно было ясно, если бы троица оставалась в ордене, то пришла бы в Алку по караванной тропе, не вызывая ни вопросов, ни подозрений.
И все-таки предположения Хортуса были слишком зыбки. Особенно в сочетании трех женщин, которые назвались ведуньями и лекарками, со вдруг появившимися через двадцать лет тремя ведуньями или ведьмами в Эбаббаре. Сколько им тогда должно было стукнуть? По сорок лет? По пятьдесят? Сам Хортус говорил, что они были редкой красоты, особенно мать Тацита, никак они не могли быть пятидесятилетними. Или потому и ведьмы? Хотя он и видел троицу мельком… Нет, на веру подобные домыслы брать не стоило. Мало ли почему они бродили в Сухоте? Мало ли ведуний и целительниц бродят по трое? Мало ли почему Флавус упомянул паутину смерти? Мало ли… Однако и окончательно развеять сомнения Литуса было невозможно, разве только встретившись с самой Виз Винни, которая в некоторых, в том числе и древних, свитках числилась главой Ордена Смерти и которая, скорее всего, давно уже обратилась в древнюю старуху и умерла. Если она вообще когда-либо существовала. Так, во всяком случае, сразу же предположил Литус. И, надо сказать, озадачил Хортуса. И в самом деле, что за странное имя – Виз Винни? А что, если это сан, вроде предстоятеля храма или мастера магического ордена? Или то же самое, но на каком-то древнем языке?
Так или иначе, но Хортус считал этими тремя загадочными путницами именно королеву Эбаббара, жену брата короля и мать Литуса. Считал их тремя убийцами. Причем мать Сигнума была не просто убийцей, а убийцей, одержимой мурсом. Именно она и прожила еще пять лет после того страшного вечера. Во всяком случае, Хортус не придумал другого объяснения, почему вдруг взрослая женщина превратилась в круглую идиотку, а на ее теле были обнаружены огненные ожоги в виде кругов. Собственно, как было и на теле брата короля. Но брат короля был убит этими ожогами, а его жена только лишилась рассудка.
Литус захрустел куском пергамента, который спрятал в пояс. Конечно, Хортус ничего не мог найти о страшном убийстве в судебных уложениях за тот год, но бесполезно отрезать уши, если слышала голова. В трактате об исследовании незнакомой магии, составленном магами одного из орденов через десять лет после несчастья, были упомянуты примеры странных магических следов на теле жертв, и в их числе названы имена Грависа Б. и Лакуны Б., словно старатель хотел придать достоверности изысканиям, но не решался открыто назвать сановные имена. После этого Хортусу оставалось только отправиться на самый верхний ярус башни свитков и покопаться в самых древних или, как считалось, бесполезных пергаментах. Там и отыскалось и заклинание паутины смерти, и заклинание ведьминых колец, служащее для изгнания мурса из чьего-либо тела. Их он и записал на пергаменте, который отдал Литусу. Правда, предупредил, что, изгоняя мурса из тела, те же угодники не только делали его уязвимым, но и возвращали могильцу некоторые его изначальные достоинства. Такие, как легкость, способность исчезать и подыскивать себе другое тело.
Литус тяжело вздохнул. Все то, что рассказал ему Хортус, складывалось во что-то ужасное. Двадцать пять лет назад еще молодой наследный принц Флавус Белуа отправился вместе со своим братом Грависом и дружиной на правый берег Азу, чтобы разобраться с шайками нахоритов, которые грабили купеческие суда и топили барки с паломниками. Схватка была жаркой. Назад вернулись только Флавус и Гравис. С ними были три женщины, которые выхаживали обезображенного, впавшего в бесчувствие Флавуса. Гравис тоже был ранен, но держался на ногах. Все дружинные, все двадцать воинов – погибли. Нахоритская шайка была уничтожена, но уничтожена дорогой ценой. Хотя у разбойников были отбиты три знатных рабыни, три целительницы. Арка Валликула, Венефика Тацит и Лакуна Магнус. Никто не называл их ведьмами, но целительницами они были отменными. Флавуса выхаживали почти год, и выходили. Даже сумели залечить раны на его лице. Тот год вообще был тяжелым для Эбаббара. По разным причинам, в основном от несчастных случаев, погибло много людей. Утонула королевская барка, причем напротив замка, и спасти короля не удалось. Затем случился белый мор; правда, троица не сплоховала, число жертв не превысило тысячи человек, но среди них оказалась вся дворцовая челядь и те родные короля, которые уцелели после кораблекрушения. Все, кроме Грависа. Тут Флавус и пришел в себя. Болезнь разрешилась ко всеобщей радости. Похудевший, но вновь крепкий Флавус был коронован, а затем сочетался браком со своей спасительницей Аркой Валликулой, осчастливив ее дочерью. В оставшееся же у него время от управления Эбаббаром он осчастливил сыном вторую спасительницу – Венефику Тацит. Гравис Белуа сочетался с Лакуной Магнус, одарив ее сыном Сигнумом. Дальнейшее целиком основывалось на фантазиях Хортуса. Громкая слава и удачная вязка семейных узлов троицей возмутили мастера Ордена Смерти. Или ведьмы нарушили какие-то правила Ордена, или разгласили какие-то тайны, но к ним прислали убийцу или нескольких убийц. Никакие стражники не захватывали Арку Валликулу, и она не принимала яда. Стражники были охраной, которую перебили. Арку, Венефику просто убили. Грависа убили, одновременно изгнав из его тела мурса. Или, скорее, убили вместе с мурсом. А Лакуну просто опустошили. Мурс был выжжен, а она сама не интересна, поскольку разум не мог вернуться в тело, из которого был однажды изгнан мурсом.
– Но почему Флавус скрыл все это, если все произошло именно так? – почти вскричал тогда Литус.
– Поставь себя на его место, – прищурился Хортус. – На сколько вопросов тебе придется ответить? Ты же не можешь уничтожить весь город? А любопытство соседних королевских семейств? Одно дело – трагедия любви и ненависти, а другое – тайное убийство. Согласись, второе вызывает куда как
