секунду вспомнил, что записку Белка написала как раз на обороте дисконтной карты для использования кабин VIP-класса, и заорал «Стоп!», но опоздал. Легкий запах озона дал понять, что все, ошибочно отнесенное им к категории мусора и хлама, уже разложено на полезные атомы и молекулы. Именно тогда он понял, что лететь на Лазурный берег ему придется не просто в одиночестве, но еще и в дешевой кабине, в которой передвигались по пространству только вконец растратившиеся курсанты первых курсов военных академий и командировочные из неблагополучных фирм и организаций. Пожалуй, он легко сошел бы и за тех и за других, но только не на этом маршруте.
До предпоследнего удара судьбы оставалось полчаса. За это время он успел разорвать все Белкины голограммы, в том числе и интимного свойства. (Последние – не без сожаления). Уложил все забытые или оставленные Белкой вещи в пакет, приготовив его для отправки в бюро услуг и почтовой корреспонденции. Он подумал, что педантичность обслуживающего персонала заставит девочку лично явиться за своими записочками, халатиками, трусиками и бюстгальтерами. Выпил приготовленную для Белки бутылку вермута, действительная стоимость которого была сравнима с утратой злополучной дисконтной карты. Как раз на последнем глотке пойла, которое казалось все противнее по мере того, как бутылка подходила к концу, на видеофоне запищал зуммер, и между ним и стеной, на которой совсем недавно висело зеркало, появилась фигура Флокта. Следуя отвратительной привычке никогда не смотреть в глаза собеседнику, Флокт сухим и бесцветным голосом сообщил, что поздравляет его с заслуженным отпуском. Вслед за этим, выдержав многозначительную паузу и не дождавшись слов благодарности, консультант добавил, что после окончания отдыха, а именно через две недели и двенадцать часов отпускник должен будет явиться в координаторскую, так как его тема закрыта, и лаборатории больше не существует.
– Не понял? – выдавил он из себя, будучи не в состоянии мгновенно переключиться с одного несчастья на другое.
– Лаборатории больше не существует, – терпеливо повторил Флокт. – Таким образом, по возвращении из отпуска вы будете или уволены (здесь консультант позволил себе язвительно улыбнуться), или вам будут предложены иные темы, что вряд ли. Я уверен, что ваши изыскания в области, где ничего нет, бесперспективны. Скорее всего, вам предстоит удовлетвориться перечнем вариантов возможного трудоустройства в смежных фирмах и профильных лабораториях.
Все так и было. Он не прибавил ни одного слова. Все услышанное означало только одно – он получил неотразимый пинок под зад. Положение оказалось отчаянно плохим. Всего выходного пособия не хватило бы, чтобы погасить долги, в которые он влез, организуя злополучную поездку. Еще не вполне понимая, как же случилось, что тема, которая, кажется, еще полгода назад была одной из основных, закрыта, он попытался что-то выяснить у нелюбимого консультанта. Обтекаемый ответ на тему экономии государственных средств и необходимости получения конкретных результатов, приносящих пользу народу и цивилизации, его не устроил. Чувствуя, что пол уходит из-под ног, он заорал консультанту прямо в голографическую физиономию, что только идиот может рассчитывать на пользу для народа и цивилизации через два года после начала исследований! Он закричал, что фундаментальная наука не должна и не может сразу и немедленно приносить пользу и дивиденды! Но.… С таким же успехом он мог проорать это в посудомоечную машину. Флокт был непробиваем. Консультант прекрасно знал, что самым действенным способом доведения сотрудников вверенного ему отдела до белого каления является презрительно- уважительная улыбка, и именно с этой улыбкой растворился в воздухе. Дешевый приемчик. Обычно его применяли пятнадцатилетние влюбленные подростки. Поболтать часок другой с двуногим «смыслом вселенной» женского пола и в финале медленно раствориться с нежным поцелуем в воздухе. Или распасться на разноцветные шуршащие сердечки. Сердечек консультант себе не позволил, но в воздухе растворялся издевательски долго. Хорошо еще, что второй пепельницы под рукой не оказалось.
В следующую секунду после исчезновения Флокта на приемный стол спланировал пластиковый листок с приказом о закрытии темы, подписанный координатором института. Все было кончено. Но оказалось, что и это еще не самые страшные минуты жизни!
Примерно десять минут он пребывал в шоке, затем попытался связаться с координатором. Длинноногое существо, обитающее в приемной института, прошелестело лиловыми губками, что координатор в выходные не принимает, исключений никому не делает, и что встреча с ним – сотрудником первого разряда назначена на второй день после прибытия с Лазурного берега. На слове «Лазурный» создание усмехнулось и бросило на него презрительный взгляд, демонстрирующий осведомленность о соотношении стоимости элитной путевки и его месячного жалования.
Это был коллапс. Вторая половина дня, которая отделяла его от выезда на отдых, прошла как во сне. Даже известное по лицейскому курсу правило преодоления трудностей – «плюнуть, плюнуть сверху, обернуться и плюнуть еще раз» – не действовало. Он собрал вещи, не вполне соображая, зачем набивает пакет. Ведь он ехал на полный пансион, к тому же имел два оплаченных места, то есть двойной сервис на одного. Затем бесцельно полистал какой-то журнал, зачем-то позвонил в лабораторию, хотя в выходной день там никого не было, и уже к вечеру был в блоке внешнего порта.
Диспетчер сначала удивился, что молодой человек с путевкой в элитный санаторий просит предоставить ему дешевую одноместную кабину технокласса, затем понимающе улыбнулся. Видимо решил, что чей-то богатенький перезревший отпрыск тешит себя одним из необъяснимых капризов космической богемы. Диспетчер выдал ему коричневый потертый талон и открыл дверь в транспортный коридор. Он не знает, как сейчас работают все эти пирсы, галереи и космические пристани, но тогда все было нудно и утомительно. Ему пришлось перенести полное сканирование и досмотр. Он выслушал инструкцию об опасности терроризма. Получил дюжину рекламных буклетов, повествующих о различных вариантах преодоления пространства. Вытерпел какие-то прививки. Наконец вялый охранник перестал шелестеть бумагами и толкнул пластиковую перегородку. Вот и ряд дешевых кабин. Выбрав безликую дверь с вероятно меньшим количеством граффити и выбоин, он вошел внутрь. Досыта нахлебавшись с утра неприятностей, он вознамерился отдохнуть в часы полета. Забыл главное правило невезения. Оно напоминает цунами. После того, как первая волна схлынет, идет вторая.
