Я никогда еще не трогал чужой член, не уверен, чего я ожидал. Черт, моя рука прекрасно знала на ощупь мой собственный член, и этот мало чем отличался. Он был чуть сильнее выгнут, пожалуй, но почти такого же размера. Может, капельку толще. Он был тяжелым, и головка уткнулась в мою ладонь, когда я погладил его рукой.
Кэм охнул.
— Тебе не нужно это делать, Брэйди.
— Не могу же я так тебя оставить, ЭлТи. — Я отстранился, чтобы видеть, что делаю. Вряд ли стоит в первый раз действовать наощупь. — И мне хочется.
Кэм оказался гораздо сдержаннее меня. Один бог знает, как ему удавалось стоять, не двигаясь, пока я неловко ласкал его член. Я все делал не так. Даже не будь мы связаны извращенной наукой Безликих, я мог бы почувствовать исходящее от него волнами неудовлетворение. Он хотел, чтобы я действовал сильнее и быстрее, а я понятия не имел как.
— Он не сломается, Брэйди, — процедил наконец Кэм, когда я обвел пальцами упругую гладкую плоть. — Просто… просто делай то же, что и себе.
— Я бы с радостью, — сообщил я ему, — но обычно я вижу все под другим углом.
Его лицо растянулось в улыбке, и он зажмурился.
— Ты забавный, солдат.
«Вот как, тогда пощады не жди». Я крепко стиснул его в руке.
Кэм содрогнулся.
«Делай что хочешь, Гаррет».
— Да, сэр.
Его смех перешел в стон, когда я грубо прошелся ладонью от головки до основания. Я сморгнул воду и посмотрел на его член. Он потемнел от крови. Головка стала почти багровой. Интересно, сколько понадобится времени, чтобы он кончил?
Его ладони оказались на моих плечах.
— Как хорошо, Брэйди.
Голос его звучал хрипло от желания, и меня затопило теплом от гордости. Это сделал я. Я сделал это с ним.
На этот раз я ощутил электричество. У меня закололо ладонь и перехватило дыхание, и я вдруг снова оказался в его голове.
Перед глазами заплясали пятна света. Я почувствовал на запястьях наручники и услышал в ушах шипящий голос: «Кам-рен, Кам-рен. Кончи для меня».
Нет. Сегодня все будет по-другому.
— Открой глаза, Кэм, — приказал я ему, и он подчинился. — Останься со мной.
Он кивнул, дрожа всем телом, обвел языком нижнюю губу и охнул.
— Не останавливайся, Брэйди, пожалуйста.
— Не остановлюсь, — пообещал я ему. — Но ты должен остаться со мной.
Никакие Безликие не украдут у меня этот момент.
Может, Кэм это услышал, потому что, закусив губу, снова улыбнулся.
— Я с тобой, Брэйди. Весь твой.
Я задвигал рукой быстрее, его член, не переставая, подрагивал в моей ладони. И мне это нравилось. Нравилось доставлять Кэму удовольствие. Нравилось настолько, что я решил проверить сам себя, замедлив движения, почти прекратив ласкать его.
Кэм застонал и шевельнул бедрами, потершись о мою руку.
Я потянулся к нему и прижался своими губами к его. Они оказались приглашающе открыты. Я толкнулся языком в его рот и одновременно крепко стиснул — Кэм охнул.
Мой собственный член к этому моменту уже был таким же твердым, мы продолжили целоваться, и я придвинулся к нему так, чтобы наши члены прижались друг к другу. Я не мог обхватить их оба, так что Кэму пришлось убрать одну руку с моего плеча, чтобы помочь. Наши пальцы переплелись, а потом мы стали двигаться и тереться друг о друга в идеальном ритме, словно делали это сотню раз прежде.
Поцелуй затянулся еще немного, а потом Кэм откинул голову.
— Брэйди. О, Брэйди!
Я прерывисто вздохнул. Да. Сейчас он был со мной. Никаких Кай-Ренов или Крисов, только мы.
Мы принялись двигаться еще быстрее. Дрожа и хватая ртом воздух, Кэм кончил первым. Влажный жар на моем животе и груди сорвал мне крышу. Кэм кончил на меня. Прямо на мою обнаженную кожу, и это возбуждало невыносимо. Я, вскрикнув, спустил через секунду после него, а потом мы, обнимаясь, стояли под душем, пока вода смывала все следы.
Его неровное дыхание защекотало мое ухо.
— Было здорово, Брэйди.
Я пробежался пальцами по его позвоночнику.
— Да. Просто зашибись.
Я подождал, когда меня охватит сожаление, но ничего подобного. Интересно. Иисусе, ведь мало того что подсознание уверяло меня, что я не гей, да и сам я еще не определился, я к тому же был медиком. И сомневаюсь, что хоть в каком-нибудь справочнике по первой помощи упоминалась взаимная мастурбация.
— И зря, — улыбнулся Кэм.
Я фыркнул:
— Ага, чертовски зря.
И лишь когда подушечки пальцев сморщились как чернослив, мы вышли из ванной.
Глава десять
Док знал все мои тайны. Даже о случае с Уэйдом в душевой, потому что я в тот день опоздал на занятия, чем вывел его из себя.
— Я ждал от тебя большего, Гаррет, — прорычал он. — Я из шкуры вон лез, чтобы тебя перевели в медики и тебе не пришлось нарезать круги по спортзалу всю твою оставшуюся жизнь, а ты платишь мне опозданиями? Да кем ты себя возомнил?
— Простите, сэр.
— Двадцать отжиманий, Гаррет.
Я не сделал и трех.
— Гаррет, у тебя что-то болит?
Я соврал, сказав, что нет, но Док приказал мне раздеться. Хотелось бы сказать, что я не знаю, что было хуже, боль или унижение, но я не настолько горд: конечно, боль. Пока Док меня осматривал, все тело точно горело. Живот резануло, словно я стекла наелся, и меня вырвало прямо на пол, когда пальцы Дока в латексных перчатках начали ощупывать меня изнутри.
— Кто это сделал, Брэйди? — спросил он.
— Не знаю, — снова солгал я.
Хотя он, должно быть, выяснил, потому что, сращивая поломанные кости, Док ни с кем еще не лажал так, как с Уэйдом, когда я наконец отомстил тому на стенке. Видимо, месть Доку была не чужда.
В общем, он знал все мои тайны. Но я все равно краснел и запинался, когда на следующий день он пришел на осмотр и спросил, что я такого сделал, чтобы Камерону Раштону стало настолько лучше.
— Не знаю, Док, — наконец родил я. — Может, оно само, ну, вы понимаете…
Док искоса глянул на меня, слушая стетоскопом сердцебиение Кэма. Он понял, что я вру.
— Хорошо, — сказал он. — Можете одеться, лейтенант.
— Сэр, — кивнул Кэм, поднимая футболку.
Я полюбовался игрой мышц, пока он натягивал ее через голову. Да, зрелище красивое.
Док внимательно посмотрел на меня, готов поспорить, я снова покраснел.
— Ну что ж, — наконец произнес Док, — раз уж вы так хорошо себя чувствуете, как насчет того, чтобы дать Гаррету передых?
«Чего?»
— Думаю, это хорошая идея, майор, — поддержал Кэм. — Уверен, Гаррет не откажется от отдыха.
И вдруг выяснилось, что мне иметь мнение на этот счет не полагается, они ведь офицеры. Козлы.
Док сказал, что у меня есть час. Мы знали, что Кэм продержался бы и два с половиной без необходимости в моих прикосновениях, но это когда я сижу с ним в одной комнате. Он божился, что стал сильнее, чем вчера, но с каких это пор пациентам в этом можно верить? Так что Док дал мне час. И хлопнул по спине, словно оказал услугу. Впрочем, пожалуй, так и есть. Если бы я четыре дня подряд проторчал взаперти с любым другим парнем, то с пеной у рта рвался бы наружу. Поначалу так ведь и было. Но похоже, я могу быть олицетворением терпения, когда кто-то постоянно вторгается в мое личное пространство, если при этом получаю минет каждый раз, когда мы оказываемся в душе.
Утром Кэм отсосал мне еще раз. А я так и не решился ответить ему тем же.
— За хорошее поведение ты заслужил отдых, Брэйди. — Док проводил меня к двери.
Идти не хотелось, но признаваться в этом тоже.
— Не знаю. Что если что-нибудь пойдет не так?
— На этот случай здесь остаюсь я, — ответил Док. — А у тебя будет рация. Погуляй, Брэйди. Побездельничай, поиграй в пейнтбол. Я слышал, что парни из техотсека сегодня играют в покер, да и спортзал всегда к твоим услугам.
Я вскинул брови. Спортзал? Вот доказательство того, как мало занятий на этой гребаной станции. Я ненавидел бегать на тренировках. И никогда не ходил в спортзал в свободное время, наверное, поэтому и оказался в дерьмосписке капитана Лопеза. Я всегда прибегал одним из последних. Никогда самым последним — мне хватало мозгов этого избегать, — но едва ли меня можно было назвать звездой отряда. Ни в спорте, ни в учебе, ни в чем, я не поднимал головы и не раскрывал рта. Старался не выделяться из общей массы, по крайней мере пока не превратился в ходячий кардиостимулятор для Кэма. Теперь мне становилось не по себе от одной только мысли, сколько офицеров знают мое имя.
