Так что пообедал я очень хорошо.
Когда я вышел из ресторана, дождь перестал.
Я направлялся к Дворцу правосудия, когда меня потрясла мысль, которая, уж сам не знаю, как, пришла мне в голову. Дыхание мне пресекло. Сердце забилось сильными ударами в бездыханной моей груди. Я пришел в себя только, когда промокли ноги, по краям подошв.
Мне пришла идея дождаться дочери г-на Лаказа на выходе из Консерватории.
В течение нескольких минут я вяло сопротивлялся этой блажи. Но бесполезно. Перспектива поговорить с богатой юной девушкой была слишком притягательной. Это, в дождливый день, казалось, долгожданное свидание. Никакое физическое вожделение меня не толкало к этой юной девушке. К тому же, когда я люблю кого-то, я никогда не думаю об обладании. Я считаю, что чем оно позже, тем приятней.
Я бродил по улицам с душой радостной и живущей сама по себе, без глаз. Сложенные зонтики прохожих еще сияли. Вдоль стен тротуары белели.
Флаг висел над дверью Консерватории.
Было только без четверти четыре.
В терпеливом ожидании я сделал сотни шагов, думая обо всем счастливом, что произойдет, если мадемуазель Лаказ меня полюбит. Не нужно думать, что волновало меня ее богатство. Если она предложит мне деньги, я чувствовал, что откажусь с негодованием. Когда она придет в мою жалкую комнату, я буду сохранять достоинство.
И однако я должен сказать, что, будь она бедной, моя любовь бы испарилась. Вот, чего я не мог понять.
Вдруг служащий распахнул вторую створку двери Консерватории.
Минуту спустя девушка выбежала, как пассажирка, которая хочет первой предъявить билет.
Кровь заструилась у меня сильней в висках и запястьях. Я чувствовал, как она делает в венах пузыри.
Мадемуазель Лаказ, пройдя мимо меня, взглянула мне в глаза. Рот ее шевельнулся. Она меня узнала. Однако не заговорила.
Я пошел за ней. Она была очень красива с ее волосами до спины и короткой юбкой.
Я шел быстро, но был готов замедлить шаг, в случае если она обернется.
Вскоре я ее обогнал и, сняв шляпу, поприветствовал.
Она мне не ответила.
Теперь я находился перед ней и, в ожидании, что она со мною поравняется, остановился, чтобы закурить.
Один однополчанин говорил, что приставать к женщинам нужно, спрашивая разрешения их сопроводить. Я готовился испытать этот совет на практике, но так как она не появлялась рядом, я оглянулся.
Ее не было.
VIII
Назавтра утром проснулся я рывком.
Кто-то так яростно стучал, что дверь моя трещала, как тяжелый ящик, который падает.
Сначала я подумал, мне приснилось. Но стучать стали снова.
Я выскочил из кровати. Страх не давал мне ощутить холод, который поднимался в мою рубаху.
– Кто там? – спросил я тонко, будто еще спал.
– Я, Лаказ.
Его не смутило произнести свое имя громким голосом за дверью.
Я посмотрел в скважину, ожидая увидеть глаз без ресниц, без века.
Но зачем он пришел ко мне, г-н Лаказ. Быть может, захотел проверить мои речи; быть может, намерен сообщить приятную новость.
Снова застучали.
Я мог бы открыть, но когда я не одет, я себя чувствую слабым.
– Подождите… господин… секунду.
Я открыл окно, чтобы сменить воздух. Я открыл его без звука, чтобы фабрикант не заметил этого.
Я надел брюки, пиджак и протер лицо влажным концом полотенца.
Потом потихоньку закрыл окно.
В рубашке, выбивавшейся из брюк, я открыл дверь.
Г-н Лаказ вошел, не снимая шляпы. Камышовая тросточка, которую он держал за спиной, щелкала по мебели, когда он поворачивался.
– Вы грязная личность, – сказал он, останавливаясь передо мной почти вплотную.
Он все знал, я пропал. Не зная, как себя вести, я изобразил неведение.
– Вы заслуживаете наказания. Стыда у вас нет: идти за девочкой… с волосами, закинутыми за спину.
Я залепетал, не находя слов для извинения.
– Вот что получаешь, когда делаешь добро… Я дал вам денег… устроил вас на свой завод… спасибо…
Он был в таком гневе, что я боялся быть ударенным. Я не мог поверить, что оказался причиной такой ярости.
– Да… вот благодарность. Следите за собой, не то познакомитесь с полицией. Ничтожная вы личность.
Наконец он вышел, хлопнув дверью так сильно, что она не закрылась.
Я слышал его шаги на лестнице и, когда шум изменился на площадке, меня охватил страх, что он вернется.
Сев на кровать, я смотрел на свою обновку, которая больше не имела смысла, на беспорядок комнаты в холодном воздухе утра.
Жутко разболелась голова. Я думал о своей грустной жизни, без друзей, без денег. Я хотел только любить, только быть, как все. Это же не так много.
Потом, внезапно, разразился рыданиями.
Вскоре я заметил, что заставляю себя плакать.
Я поднялся. Слезы стекали по щекам.
У меня было неприятное чувство, которое испытываешь, когда вымыл лицо, но не вытер.
БЛАНШ
I
