– Это хорошее место, – сказала она. – Ты привез ее?
– Доктор Лоуни должен привезти ее.
– Я увидела вас из окна. Будь оно все проклято!
– Полегче, девочка.
– Мама думает, что это сделал тот человек.
– Я знаю, но доказательств нет. Джеми перестал копать.
– Я мог бы выкопать яму побольше. Я мог бы выкопать яму для него, бросить его туда вместе со змеями и другой гадостью, завалил бы ее камнями и притоптал бы хорошенько!
– Сэм увидел, что мальчик запыхался.
– Теперь моя очередь. Дай-ка лопату.
Они стояли и смотрели, как он заканчивает. Приехал Лоуни. Он завернул собаку в старое порванное одеяло цвета хаки. Сэм вынул ее из машины и принес к яме. Она была страшно тяжелой. Он быстро засыпал ее и обровнял : холмик лопатой. Доктор Лоуни отказался от предложения выпить и уехал обратно в город.
Обед был безрадостным. Во время обеда Сэм сформулировал новые правила. Он был почти готов к возражениям, но дети восприняли их без комментариев.
Когда все дети уже улеглись, Сэм и Кэрол сели в гостиной.
– Для них это все так тяжело, – сказала Кэрол. – Баки больше всех. Ему было два года, когда мы взяли ее, и она была как бы его собакой.
– Я завтра немного поезжу. И заставлю поработать их над лодкой, это хоть немного их отвлечет.
– А стрельба?
– Похоже, тебя это стало интересовать. В прошлый раз ты восприняла это без энтузиазма.
Потому что тогда я не видела в этом особого смысла.
Они немного почитали. Он в беспокойстве поднялся и выглянул в ночь. Слышалось отдаленное урчание июньского грома. Звук, казалось, шел с севера, из-за озера. У Мерилин всегда была стандартная реакция на гром. Голова поднималась и наклонялась, уши отлетали назад. Она поднималась, откровенно наигранно зевала, облизывалась, долго пыталась разглядеть сбоку свои челюсти, медленно направлялась в общем направлении кушетки и с извиняющимся взглядом залезала под нее. Однажды, когда сильный раскат грома раздался без предварительных предупреждений издалека, она пулей пролетела через комнату и, не рассчитав просвета, изо всех сил стукнулась о нижний край кушетки. Она отлетела, пошатнулась, пришла в себя и пролезла под кушетку. Смеялись все, кроме Баки.
– Это было как заколдованный круг, – сказала Кэрол.
Он обернулся и посмотрел на нее.
– Кажется, я знаю, что ты имеешь в виду.
– Неприкосновенные. А сейчас – что-то вырвалось из темноты, и уничтожило одного из нас. Волшебство больше не срабатывает.
– Жить на свете – весьма опасная профессия.
– Не философствуй передо мной. Позволь мне иметь свои странные маленькие предрассудки. У нас был прекрасный рай для дурачков.
– И будет еще.
– Это будет не то же самое.
– У тебя был неприятный день. Она встала и потянулась.
– И я собираюсь немедленно положить ему конец. Это был просто сумасшедший день. Кошмар. – Гром прогремел снова, уже ближе. – Давай-ка закрывать лавочку, – сказала она.
– Я все сделаю. Ты иди. Я сейчас поднимусь. Когда она пошла наверх, он стал за домом и смотрел в небо на северо-запад. За линией горизонта были видны розовые вспышки. Для всех них было бы легче, думал он, если бы Мерилин была храбрым, доблестным и благородным животным. Но она была таким несчастным созданием, полным тревог и дурных предчувствий, визжашим от одной только угрозы боли, постоянно в состоянии вины. Получилось так, словно все ее страхи стали правдой и словно она всегда знала о том конце, который ожидает ее.
Глава 4
Все пятеро Боуденов завтракали вместе, в одно время. Они обсуждали свирепость грозы, разразившейся ночью. Джеми и Баки вообще не слышали ее. Нэнси сказала, что гроза разбудила ее, она надела халат, села у окна и наблюдала за ней. Ни Сэм, ни Кэрол не упомянули о том, что Кэрол, разбуженная грозой, испугалась молний и скользнула к Сэму в постель, тесно прижимаясь к нему, чтобы унять свои страхи. О Мерилин не упоминали, но у Баки были темные круги под глазами.
– Расписание, – сказал Сэм. – Внимание всем Боуденам. Нэнси помогает матери вычистить кухню и убрать постели, а тем временем вы, мальчики, помогаете мне найти все, что нужно для лодки, и загрузить это в фургон. Потом мы немного потренируемся в стрельбе. На тебя ложится обязанность повесить жестянки, Джеми. Потом мы едем работать на лодке.
Тир был на полдороге вверх по пологому холму за домом. Пулепоглотителем служил глиняный откос. Джеми взял из мусора полдюжины жестянок, привязал к ним бечевку и повесил их на красивый кленовый сук перед глиняным откосом. Они расстреляли полторы коробки патронов для автоматического пистолета двадцать второго калибра. Сэм и Нэнси были лучшими стрелками. Джеми, как обычно, просто взвился, когда Нэнси «перестреляла» его. Кэрол стреляла лучше, чем раньше. Она не пыталась увильнуть от своей очереди. Она внимательно выслушивала все замечания, которые делал ей Сэм. Она не вздрагивала так сильно. Сэм, стоя за ней и немного сбоку, видел, как она сжимала зубы и хмурилась, сосредотачиваясь. Дети вели себя гораздо тише, чем обычно. Раньше это была игра, в которую они часто играли. Сегодня это было больше, чем игра. Теперь она получила новый привкус, и они все почувствовали это.
В свою последнюю очередь Баки попал в три изрешеченные жестянки с двадцати метров из восьми выстрелов. Он просто зарделся от гордости и поздравлений.
– Мне унести жестянки? – спросил Джеми.
– Оставь их здесь, – сказал Сэм. – Может быть, мы еще немного потренируемся завтра после обеда. Если закончим лодку.
– А как же насчет их домашних заданий?
– Сегодня и завтра вечером, – сказал Сэм.
– Сегодня вечером я собиралась в драйв-ин, – сказала Нэнси обиженным тоном.
– Уже забыла новые правила? – спросил Сэм.
– Но папа, Боже мой, я ведь уже сказала «да».
– Ну а у кого есть машина, чтобы забрать тебя в драйвин?
– Ох, его зовут Томми Кент, он старшеклассник, ему восемнадцать, поэтому он может ездить ночью, и это вроде бы как двойное свидание: Сандра едет с Бобби.
– Это та семья, у которой мебельный магазин? – спросила Кэрол.
– Да. И все будет хорошо, честно. Они заберут меня прямо здесь, и мы приедем сразу же после фильма. Фильм с Джоном Уэйном. Я собиралась попроситься в пятницу, но.., из-за Мерилин забыла. Ну можно мне поехать, пожалуйста? Только в этот раз?
Сэм посмотрел на Кэрол и заметил почти неуловимый кивок.
– Хорошо, но только в этот раз. А как у тебя прошла история?
– Кажется, отлично.
– Ну, дети, бегите готовьтесь. Мы немедленно едем на лодочный причал.
Они побежали вниз, Сэм с Кэрол не спеша пошли за ними. Сэм сказал:
– Ты перечишь мне.
– Знаю. Но я думаю, что все будет хорошо. Ты не можешь даже вообразить себе, сколько я уже слышу: Томми Кент, Томми Кент, Томми Кент. И до и во время Пайкфостеровского периода. Он – школьная фигура. Великий спортсмен. Это просто счастье для девчонки средних классов – встретиться с таким.
– Могу себе представить. Но хотелось бы, чтобы она уже устала от больших мускулов.
– Этот не такой тупой, как бедный Пайк. Томми обслуживал меня в магазине как-то в субботу, когда я покупала лампу для кабинета в прошлом августе. Он – довольно уравновешенный молодой человек.
– Возможно, слишком уравновешенный, черт побери. Слишком опытный для Нэнс. Ей только четырнадцать. Я не хочу, чтобы она гоняла ночами на каких-то колымагах по этим драйвинам. Как они их называют? Страсть площадки. И все шутят насчет того, что никак не могут увидеть фильм.
– Ну, перестань быть типичным отцом, дорогой. Если до сих пор мы не привили Нэнс хороших моральных стандартов, то сейчас начинать уже поздно. Ей почти пятнадцать. Сандра будет там же. И не найдется двух настолько решительных молодых людей, чтобы разъединить их. Очень вероятно, что ее поцелуют.
– Мысль об этом выворачивает меня наизнанку.
– Будь храбрым, дорогой. Она будет в безопасности, и это лучше, чем терпеть ее мрачность. Дезертирство Пайка сильно подорвало ее дух. А это свидание поднимет его снова.
