— Могу я пригласить тебя хотя бы на прощальный ужин?
— Я завтра уезжаю, а сейчас как раз хотела съездить в город что-нибудь перекусить.
— Можно где-нибудь к тебе присоединиться?
А почему нет, подумала я.
— Знаешь, где ресторан „Йамашита"?
— Ага.
— Мне добираться туда минут десять.
— Значит, увидимся через четверть часа.
Я сидела за столиком у окна, когда он прошел мимо. Я помахала ему рукой и улыбнулась. Из чайника на столе вился пар, но я решила не наливать себе, пока Лайонел не сядет.
— Ну, здравствуй и прощай. — Он снял перчатки и пальто и крепко потер руки.
— Привет, Лайонел.
— Я бы тоже от чая не отказался. Замерз.
Я хотела сказать, что могла бы согреть его скорее, чем этот японский чай, но вместо этого выдала глубокомысленно:
— Ну и холодина там!
— Что, собралась в путь-дорогу?
— Почти. Подружка предложила вести машину на пару, а теперь вот не может.
— Значит, ты одна поведешь?
— Похоже на то. То есть я, конечно, могу. Просто не настраивалась ехать тысячу миль одна.
— Я тебе помогу.
Я чуть не захлебнулась чаем.
— Что-что?
— Помогу. Дорога займет часов шестнадцать-семнадцать, не больше.
— Да ведь мы с тобой едва знакомы, Лайонел.
— Ну, судя по тому, что Пол рассказывал мне и что я сам увидел, ты очень милая особа. Клянусь, я тоже не насильник и не маньяк-убийца. — Он поднял руку для клятвы, как бойскаут.
— Послушай, я очень тебе благодарна за предложение, но ты сам-то понял, что сказал?
— Понял.
— А как же работа?
— Я работаю на себя.
Я глотнула чаю и стала перебирать палочки для еды. Вот ведь как. А может, это и здорово. Вести машину по очереди с настоящим мужчиной. Он ведь не совсем чужой. Я хочу сказать, все-таки знакомый моего, шурина.
— Ты уверен?
— Абсолютно. — Он залпом допил свой чай.
— А разве ты не пожарные машины продаешь?
— Нет, нет и нет. Уже пять лет как с этим покончено. Теперь всякую хурду-мурду из Кореи и Японии ввожу. Ну, и еще кое-что.
— Тогда давай так: я могу отправить тебя самолетом обратно в Денвер сразу, как доберемся, если захочешь.
— Это не понадобится. Мне всегда хотелось побывать в Финиксе. Я в Аризоне никогда не был. Можно на несколько деньков закатиться и посмотреть, как там. Говорят, там есть замечательное место, Седона называется. И вообще, — он наклонился ко мне, — ничего не надо загадывать заранее.
Вид у него был такой, как будто все решено. Он заглянул в меню:
— Так, чего тебе хочется?
Я чуть не сказала, что этого в меню нет, но заказала говядину в имбирном соусе. Лайонел, оказалось, не ест мяса и потому заказал вегетарианскую смесь. Пока не принесли еду, мы говорили о том, как здорово, что Нельсона Манделу выпустили из тюрьмы после двадцати семи лет заключения. Целый час мы обсуждали апартеид в целом, а потом перешли на более легкие темы и говорили о том, как в Денвере скучно. К этому времени я уже твердо решила, что с этим человеком мы проведем семнадцать часов дороги в моей „Селике".
Он настоял на том, чтобы проводить меня от машины до подъезда. В подъезде я поблагодарила его за ужин и пожелала спокойной ночи. Он поцеловал меня в щеку. Меня, кажется, немного повело. В лифте мне представилась такая картина: не в силах сдержаться, мы съезжаем на пустынную дорогу и занимаемся любовью на заднем сиденье. Черт, там на сиденье этот горб в середине. Я и забыла. Вот бы мне машину побольше! „Бьюик", например.
Дома я включила автоответчик. Звонила Бернадин. У нее что-то важное, просила позвонить.
— Привет, малыш!
— Привет. Я сама собиралась тебе звонить. — Голос у нее был усталый.
— Что случилось, Берни?
— Джон ушел.
— Не может быть.
— Две недели назад.
— И ты только сейчас говоришь мне об этом?
— Я была в нокауте.
— Что ж ты не звонила? Я бы с первым самолетом вылетела, ты же знаешь. А, Берни?
— Все уже нормально. Правда.
— Погоди. Давай по порядку. Куда ушел? Почему вдруг ушел? Погоди. Дай я сама скажу. К другой женщине?
— К белой.
— Ну и пусть катится ко всем чертям!
— Сейчас все немножко улеглось, и даже хорошо, что этот подонок ушел. Просто хотела тебя заранее предупредить, пока ты не выехала.
— С тобой правда все нормально? У тебя голос не ахти.
— Расслабилась. А вообще, все уже нормально. Просто устала. Приезжай. Буду рада поглядеть на твою черную мордашку.
— Я тоже. А ребятня как?
— Они еще не знают. Думают, Джон опять в деловой поездке. Только придумаю, как лучше это сделать, и скажу. Ой, мне столько надо тебе рассказать, подружка.
— Нет, я все еще не верю…
— Это правда, детка.
— А знаешь что?
— Что?
— Так называемая подруга меня надула, а этот Лайонел взялся помочь мне доехать.
— Это тот, с которым ты на Новый год познакомилась?
— Ага. Нам, может быть, придется заночевать в мотеле по дороге, но в пятницу мы уже доберемся. Как только попадем в город, я сразу же к тебе.
— Тогда ключи будут под ковриком. В пятницу возьму отгул. Надо съездить к адвокату, поговорить про наши с Джоном декларации доходов. Адвокат говорит, что нашла какие-то несоответствия. Не знаю, о чем речь. Наверное, и там он мне свинью подложил. С адвокатом, надеюсь, улажу все быстро, еще по делам надо съездить, потом забрать детей и заехать к маме.
— Берни, мне все равно не верится.
— Ох, детка, мне и самой не верится.
— А Джиниве ты сказала?
— Нет еще. Она-то обрадуется, когда узнает.
— Слушай, ты что, так и торчишь там одна в доме и сходишь с ума?
— Уже нет. Помнишь, я хотела тебя познакомить с Глорией и Робин?
— Да.
— Клянусь, такое впечатление, что я умирала, а они меня спасали. Робин взяла детей на прошлые выходные, а Глория потащила меня в кино на „Войну Алой и Белой розы". Все говорили, ужас как смешно. Но я еле досидела до середины, и мы пошли на другой фильм, в соседний зал, смотрели „Стальные магнолии". Вот это было классно. В общем, они меня одну почти не оставляют. Ну, мне надо идти читать Онике „Месси-Бесси" в трехтысячный раз, а Джону-младшему надо помочь с каким-то научным опытом, что-то там с уксусом и питьевой содой. Ладно, до встречи. И за меня не беспокойся. Веселой тебе дороги!
Я повесила трубку. Джасмина перепрыгивала через коробки и корзины. Вот черт! Я была так потрясена, что у меня не было слов.
В полшестого я подъехала к дому Лайонела.
Корзинка с кошкой стояла поверх большого чемодана на заднем сиденье. Багажник был забит до отказа. По глупости я уже накупила ребятишкам Бернадин игрушки, и они заняли все место. Кроме того, я взяла термос с питьем и со льдом, купила пластиковые стаканчики, большую упаковку картофельных чипсов, немного фруктов и сложила это все в дорожный холодильник.
Домик у Лайонела оказался крошечным. На домкрате — или как там это называется, — увязнув в снегу на подъезде к дому, стояла проржавевшая машина. Джипа видно не было. Я потянулась к звонку, но и его не оказалось. Я постучала. Лайонел вышел в черном тренировочном костюме с капюшоном. Даже в темноте и с полным ртом зубной пасты он выглядел отлично.
— Проходи, — выговорил он, — я почти готов.
Я села на какой-то допотопный диван. Он оказался таким низким, что я чуть шею не сломала, пока опускалась на него. Я бы не сказала, что комната была выдержана в каком-нибудь стиле или цветовой гамме. Но было чисто.
„Жилище холостяка", — подумала я и ухмыльнулась.
В комнате стоял едва уловимый запах плесени, и еще не осели брызги от освежителя воздуха.
Я огляделась. Стереосистема у него такая же, как у меня была в колледже. Сотни кассет лежали стопками. Кругом были разбросаны раскрытые книги. Рядом с собой я увидела „Искусство заключения сделок" Дональда Трампа. Если бы в соседней комнате стоял стол, ее можно было бы назвать столовой, но посреди, на полу, лежали два набора гирь. Ох уж эти мужчины! Я хотела устроиться поудобнее и тут за входной дверью разглядела две битком набитые спортивные сумки. Интересно, надолго ли он едет в Финикс?
