— Буду готова, не сомневайтесь, господин. — Девушка ловко спрятала золотой за вырез платья. — А что ж ваш достойный спутник всё один да один? Может, мне Каринку с собой захватить, а, господин?
— Нет, спасибо, — покачал головой Динтра. — Стар я для подобного, милочка. Пусть твоя Каринка спит спокойно.
— Она бы лучше беспокойно… но не в одиночестве, — захихикала девушка.
Целитель поморщился и отвернулся, смотря на тонущий в море алый солнечный диск.
«А ведь про Динтру болтали, что он — любитель хорошей кухни и смазливых служаночек… — вдруг вспомнил Игнациус. — Так зачем целибат тут разыгрывать?»
— Вы правы, мессир, — негромко произнёс лекарь, когда черноволосая служанка убежала с подносом грязной посуды. — Сегодня особая ночь. С запада надвигается мрак, Тьма пошла на очередной приступ…
— Бросьте, дружище, вы стали выражаться словно затрапезный бард-сказочник. — Игнациус надменно оттопырил губу. — Тьма, как легко понять, никуда не ходит и никаких приступов не устраивает. А вот Империя Клешней, где мы с вами оставили по себе такую память, похоже, и впрямь решила проверить, так ли крепка оборона востока, как о ней говорили.
— Они выслали армаду. Я чувствую, мессир.
— И я даже могу сказать, куда именно, — безмятежно заметил Архимаг. — Два города. Два важнейших центра старого света. Один, где сосредоточено обучение молодых магов; и второй, где особо усердно поклоняются Спасителю. Есть и третий флот, но вот что они штурмуют, даже я пока что понять не могу. Какой-то храм… прямо посреди моря…
Брови Динтры чуть заметно сдвинулись.
— Во всяком случае, — жизнерадостно продолжал Игнациус, — это, бесспорно, нам на руку. Кларе не придётся прорубать себе дорогу к Западной Тьме, весь флот Клешней ушёл к нам сюда, на восток.
— Это может задержать нас, — уже въявь нахмурился целитель.
— Помилуйте, Динтра, с какой стати? — Игнациус изобразил ленивое непонимание. — Пусть воюют сколько влезет. Тем меньше у нас будет хлопот на западе. Я не забыл, как лишился чувств в той же Империи!
— Но они не оставят здесь камня на камне, — упрямо возразил лекарь.
— Если наш замысел не удастся, «камня на камне» не останется от множества миров, мой дорогой. Как Падшие расправляются с непокорными, я видел собственными глазами, любезный друг. Так это всего лишь путь необходимого, меньшего зла. Чем-то всегда приходится жертвовать. Вы никогда не ампутировали руку или ногу, чтобы сохранить жизнь раненому? Вот то-то же.
— Так то раненый, да ещё и раненный совершенно особенной магией, мне неподвластной, — возмутился целитель. — А то два огромных города, мессир!
— Ну и что вы предлагаете? — раздражение Игнациуса стало неприкрытым. — Вмешаться в сражение? Явиться в белых одеждах, аки ангелы Спасителя, и начать устанавливать тут свои порядки?
— Какие порядки, о чём вы, мессир… Всего лишь дать отпор вторгшимся. Не знаю, как вам, а мне Империя Клешней не нравится. Очень. Так что я изначально на стороне её врагов.
— Я тоже, мой дорогой, я тоже. — Игнациус в шутливом раскаянии вскинул руки. — Но наша победа в конечном итоге станет победой и над Клешнями, как нетрудно понять. Так что я не склонен подвергать нашу миссию каким бы то ни было превратностям. Мы с вами, извините, не боги. Даже не бывшие и не павшие. Приходится расставлять иные приоритеты.
Динтра долго молчал, отвернувшись.
— Мессир, — жёстко проговорил он напоследок. — Мы долго были друзьями, но я не забывал своего места. Сейчас же то, что вы предлагаете, становится поперёк всего, во что я верю и чего держусь. Мы покинем вас, вместе с Читающим, и постараемся…
— Перестаньте, Динтра. Во-первых, флоты уже изготовились к бою. Во-вторых, вы туда просто не успеете, а помогать вам встать на тонкие пути я не стану. В-третьих, это просто глупо, потому что драться нам наверняка придётся — или вы забыли моё обещание помочь Эвиалу избавиться от этой напасти, так называемой Западной Тьмы? Разве я когда-либо нарушал своё слово, отступался от него? Вы долгожитель, Динтра, вы давно в Долине — разве её Архимаг хоть раз отрёкся от сказанного!
— Нет, — признал целитель.
— Тогда перестаньте, пожалуйста, портить мне настроение своим неуместным героизмом. У меня сегодня, позвольте напомнить, свидание. Не знаю, сколько их мне ещё осталось, поэтому намерен насладиться каждым. Вам, любезный друг и соратник, от всего сердца посоветовал бы не вставать в горделивую позу, а уделить внимание той же Каринке. Один золотой, вами подаренный ей «за любовь», позволил бы её семье есть досыта целых два месяца — если уж не можете одолеть свой зуд благотворительства.
Целитель вновь ответил не сразу, но голос у него звучал неестественно ровно и спокойно:
— Мессир Архимаг, я поверю вам и последую за вами. И… давайте каждый помнить свои обещания.
— Не волнуйтесь, дорогой друг, я пока не жалуюсь на память, — желчно бросил Игнациус. — Можете мне поверить, ждать нам осталось недолго. Когда Клара окажется у цели, мы вступим на тонкий путь и в мгновение ока очутимся рядом с ней. Не будь я Игнациус, честное слово!
…Чёрный фламберг упивался боем. Воздух выл и стонал от боли, воронёное лезвие не щадило даже бесплотных духов, случайно оказавшихся на его пути. Крупинки драконьего кристалла жгли руку, но сейчас Сильвия даже радовалась этой боли, она словно бы защищала юную воительницу от проклятия магов Эвиала — отката.
…Обернуться совой, взмыть над трещащей, разваливающейся палубой. Короткий рывок, крылья упираются в воздух, превращение ещё в воздухе, под ногами вновь доски, замах, ярость, боль — и наслаждение, острое и леденящее, когда чёрное лезвие прочерчивало смертоносный полукруг. Хруст разрубаемой древесины, крики людей — да, здесь хватало и их, хотя «новые зомби» составляли, наверное, три четверти армии вторжения.
Мутная волна слизи. Зловоние. Отбросы — вот что были эти зомби, собранные воедино и направляемые поистине огромной мощью, затаившейся там, за морем, откуда так недавно вернулась и сама Сильвия. Фламберг рубил корабли, и они оседали на дно ордосского порта; однако мёртвые воины в ало-зелёных доспехах отнюдь не спешили расстаться с видимостью своего существования. С муравьиным упорством они выбирались с осевших до середины мачт галер, цепляясь за обломки, бултыхались и — мало-помалу вылезали-таки на пирсы Ордоса.
