сказала бы: «Я не держу вас». Прежде она ни за что не отпустила бы меня, не поцеловав
хотя бы в щеку, и хотя бы раз в день не сказав, что любит меня.
Мне почему-то пришло в голову, что она ни разу не упомянула о том, что
случилось в ту ночь, не поблагодарила за спасение.
В дверях я обернулся и подумал: неужели ей хотелось бы, чтобы результат был
иным?
4
Мистер Берч сопровождал меня на похоронах — собственно, короткой
неофициальной службе в той же часовне, где мы почти в том же составе отпевали Эдит:
домочадцы, старый мистер Файлинг и несколько человек из отцовской конторы, которых
пригласил мистер Берч. Он познакомил меня с одним из них — мистером Симпкином,
которому, по моим представлениям, было лет тридцать пять, и который должен был, как
мне сказали, вести наши семейные дела. Он слегка поклонился, а в его взгляде я прочел
какую-то смесь неловкости и сочувствия, и они никак не могли побороть друг друга.
- Я буду вести дела вместе с вашей матушкой, пока вы будете в Европе, мастер
Хэйтем, — заверил он меня.
Меня потрясло, что я уже еду; что у меня нет ни выбора, ни права голоса в этом
вопросе. Выбор, может быть, и есть — я ведь мог бы сбежать. Но бегство не казалось мне
действительно выбором.
Мы наняли экипаж. Зайдя в дом, я встретил Бетти, и она слегка улыбнулась мне. И
можно было понять, что новости обо мне уже распространились. Когда я спросил, что она
намерена делать, она сказала, что мистер Дигвид подыскал ей подходящее место. Глаза ее
блестели от слез, а когда она ушла, я сел к столу и с тяжелым сердцем стал писать
дневник.
11 декабря 1735 года
1
Завтра утром мы отбываем в Европу. Меня поразила краткость сборов. Мои связи с
прежней жизнью точно сгорели. А то, что осталось, легко уместилось в два дорожных
сундука, отправленных нынче утром. Сегодня мне надо написать письма, а также
повидаться с мистером Берчем, чтобы рассказать ему кое о чем, случившимся прошлой
ночью, когда я лег спать.
Я почти уснул, когда раздался тихий стук в дверь. Я сел и сказал:
- Войдите, — в полной уверенности, что это Бетти.
Это была не она. Я разглядел фигуру девушки, которая быстро вошла и закрыла за
собой дверь. Она подняла повыше свечу, чтобы я мог ее рассмотреть, и приложила палец
к губам. Это была Эмили, светловолосая Эмили, горничная.
- Мастер Хэйтем, — сказала она, — у меня для вас есть кое-какие сведения, и по-
моему, сэр, они важные.
- Я слушаю, — сказал я, надеясь, что по голосу не слишком заметно, каким
маленьким и беззащитным я себя вдруг почувствовал.
- Я знакома со служанкой Барреттов, — начала она быстро, — с Виолеттой, она в
числе немногих выходила из их дома в ту ночь. Она была рядом с повозкой, в которую
затолкали вашу сестру, сэр. Когда мисс Дженни волокли мимо нее в повозку, мисс
Дженни увидела ее и кое-что быстро сказала, а Виолетта сказала мне.
- Что сказала? — спросил я.
- Все было очень быстро, сэр, и там было довольно шумно, и прежде чем она что-то
еще сказала, ее затолкали в повозку, но Виолетте показалось, что там было слово
«предатель». На другой день к Виолетте заявился какой-то мужчина, с акцентом, как
будто из западных графств, или ей так показалось, и потребовал сказать, что она слышала,
но Виолетта сказала, что ничего не слышала, даже когда этот человек стал ей грозить. Он
показал ей чудовищный нож, сэр, который у него был за поясом, но и после этого она
сказала, что ничего не слышала.
- Но тебе рассказала?
- Виолетта моя сестра, сэр. Ей страшно за меня.
- Ты рассказывала еще кому-нибудь?
- Нет, сэр.
- Я завтра сообщу мистеру Берчу, — сказал я.
- Но, сэр…
- Что?
- А что, если предатель — это мистер Берч?
Я усмехнулся и покачал головой.
- Это не возможно. Он спас мне жизнь. Он дрался там…
Тут меня словно ударило.
- А вот кое-кого там вовсе не было.
2
Конечно, при первой же возможности я обо всем рассказал сегодня утром мистеру
Берчу, и он пришел к тому же выводу, что и я.
А через час появился еще один человек, и в кабинете мы с ним познакомились. Он
был примерно отцовских лет, с мужественным лицом, иссеченным шрамами, и
холодными внимательными, словно рыбьими, глазами. Он был выше мистера Берча и
более плечистым и, казалось, занял своим присутствием всю комнату. Своим темным
присутствием. И смотрел на меня. Сверху вниз, на меня. Сверху вниз, пренебрежительно
сморщив нос, на меня.
- Это мистер Брэддок, — сказал мистер Берч, пока я неподвижно стоял под
взглядом гостя. — Он тоже тамплиер. Я целиком и полностью ему доверяю, Хэйтем.
Он откашлялся и добавил громко:
- А внешность иногда противоречит тому, что, по моим сведениям, есть в его душе.
Мистер Брэддок хмыкнул и бросил на него уничтожающий взгляд.
- Ну же, Эдвард, — попенял мистер Берч. — Хэйтем, мистер Брэддок будет
заниматься поисками предателя.
- Благодарю вас, сэр, — сказал я.
Мистер Брэддок свысока глянул на меня и обратился к мистеру Берчу:
- Этот Дигвид, — сказал он, — может быть, ты покажешь мне его жилье.
Я отправился было за ними следом, но мистер Брэддок глянул на мистера Берча,
который почти незаметно кивнул и, обернувшись ко мне и глядя мне в глаза, улыбнулся и
попросил проявить терпение.
- Хэйтем, — сказал он, — может быть, вам лучше заняться другими делами.
Сборами, например.
И я волей-неволей вернулся к себе в комнату, проверил упакованные чемоданы, а
потом достал дневник, чтобы описать, что случилось за день. За минуту до того, как я стал
писать, зашел мистер Берч и сообщил новость: исчез Дигвид, сказал он, и лицо его
побледнело. Но его найдут, заверил он меня. Тамплиеры постоянно кого-нибудь ловят, но
вообще говоря, ничего не меняется. Мы все равно отбываем в Европу.
Кажется, это последняя моя запись в Лондоне, дома. Последние слова моей
прежней жизни. Теперь начинается новая.
Часть II
1747 год,
Двенадцать лет спустя
10 июня 1747 года
1
Сегодня я следил за предателем, пока он расхаживал по базару. Одетый в шляпу с
плюмажем, цветные пряжки и подвязки, он с напыщенным видом переходил от прилавка
к прилавку и прямо-таки сверкал под ярким, белым испанским солнцем. С некоторыми
торговцами он шутил и смеялся, с другими перебрасывался двумя-тремя словечками. Он
держался и не дружески, и не властно, и казался, по крайней мере по моим наблюдениям,
хотя я и следил за ним издали, человеком честным и даже доброжелательным. Но опять-
таки, это ведь не те люди, которых он предал. То есть не Орден. Не мы.
Во время обхода его сопровождали охранники, и могу сказать, что они были весьма
