Бомберы висели на сто тридцать километров ниже остального флота, да и уцелевшие мобильные орудия были сейчас развернуты в космос, и вниз могли стрелять только оборонительные турели носителей АКИ. Да и они среагировали не сразу, видимо не ожидая атаки с того направления. Ведь там только что отстрелялась и была накрыта целая батарея ПВО.
Это заминка дала ‘Патриотам’ несколько лишних секунд, за которые у них выгорели бустеры, и включились маршевые движки. Резкое увеличение тяги похоже сбило аспайрам прицел, поскольку как раз в этот момент аппаратура зафиксировала выплески энергии, характерные для работы оборонительных лазеров. Но первый ‘Патриот’ распух клубком огня лишь через шесть секунд после этого.
‘Патриоты’ заходили на цель под очень неудобным для обороны ракурсом три четверти. Хаотически меняя тягу, и рыская из стороны в сторону, ракеты были малоуязвимы для лазерного оружия. Даже попав луч не успевал влить в одну точку достаточно энергии. На ракетах появлялись разрезы и проплавы, но рассчитанные на прорыв через атмосферу, ‘Патриоты’ были крепкими орешками.
Но это не могло продолжаться вечно, а при суборбитальных скоростях требовалась почти минута, что бы выкарабкаться со дна атмосферного колодца. В несколько раз больше, чем находятся под огнем торпеды боевых кораблей. И на экране одна за другой начали гаснуть зеленые черточки ‘Патриотов’.
- Сбито семнадцать птичек!
Эндрюс едва обращал внимание на назойливый голос оператора. Все необходимые цифры он видел и сам.
- Двадцать две!
- Наведение, контроль птичек? - пересохшее горло полковника резануло болью, но не было времени сделать глоток из стоявшей рядом чашки.
- Готовность к приему команд!
Древность ракет и систем их наведения, похоже сыграло на руку людям. Современные аспайрами глушились на раз, но столкнувшись давно забытыми в Лиге кодами шифрования, им просто не хватило времени на взлом абсолютно других протоколов связи.
- Установить подрыв в четырех километрах от цели!
- Принято, подрыв в четырех… - и через пару секунд. - Программа загружена!
На базировавшихся в ‘Фонсдорфе-2’ ракетах стояли моноблочные боеголовки мощностью в пятнадцать мегатонн. Такой взрыв разрушал тяжелый корабль с трех километров. В четырех он наносил тяжелые, но не смертельные повреждения. Принимая это решение Эндрюс рисковал, но у ‘Патриотов’ появлялся лишний шанс, ведь эффективнее всего, огонь ПРО становился на последнем участке траектории.
И оказался прав. Их ракеты выметали быстрее, чем те карабкались на орбиту. Стокилометровую отметку преодолело меньше половины запущенных птичек. Но ракеты теперь развернулись к обороняющимся своей самой бронированной частью, носовыми обтекателями. Цифра оставшихся ‘Патриотов’ чуть замедлила свой бег к нулю.
Внешне невозмутимый, Эндрюс обмирая от страха, глядел, как медленно ползут отметки ракет к алому пятну бомбардировщика. То одна то другая гасли, это случалось почти каждую секунду, и больше всего полковник боялся, что ракет не хватит на все оставшиеся до подрыва секунды.
Будь у аспайров немного больше времени, или сгруппируй они свои корабли немного иначе, ‘Фонсдорф-2’ истратил бы древние ракеты впустую. А так, на финишную прямую вырвалось сразу два ‘Патриота’. Идущий первым тут же получил четыре импульса, распахавших термозащиту носа. Но потеря управления уже не значила ничего, неуправляемый кусок металла несся прямо на бомбардировщик.
На нем тут же сосредоточилось большая часть оборонительных турелей, быстро исхлестав ракету до потери конструкционной целостности. Но своей гибелью та открыла дорогу последнему ‘Патриоту’. В четырех километрах от борта чужого корабля вспыхнуло новое солнце.
На этой высоте плотности воздуха уже не хватало, поэтому ударной волны не появилось, вместо нее по чужому кораблю хлестанула физически плотная стена излучения. Верхние слои брони моментально испарились, вдавили переднюю половину корпуса внутрь. По бомбардировщику словно ударили огромной кувалдой.
Но главное было в другом. Ракета взорвалась по курсу бомбардировщика, и воздействие взрыва слегка замедлило аспайра. Незначительно, но высота орбиты, и без того критически маленькая, стала уменьшаться. Бомбардировщик начал падение в плотные слои атмосферы.
Наблюдатели с земли видели, как мигнули и тут же погасли маршевые дюзы поврежденного корабля. Кто их запустил, люди так и не узнали. Были ли это пережившие сотрясение члены экипажа, или двигатели включила автоматика? В любом случае, попытка оказалась неудачной, да еще и в районе кормы сверкнуло что-то похожее на взрыв. Больше активности на корабле засечь не удалось, и безмолвный бомбардировщик продолжил свое долгое падение на планету.
- Господи, мы попали! - помимо воли вырвалось у полковника Эндрюса.
Секунду в бункере царило молчание, затем его своды заполнили крики радости. Молчавший три столетия ‘Фонсдорф-2’ с лихвой окупил все расходы и на строительство, и на содержание.
Долгая ночь неспешно катилась к рассвету. После того, как над горизонтом потухли искорки далеких взрывов, в небе не происходило ровным счетом ничего. Даже если сражение и продолжалось, наблюдать за ним могли разве что жители Центральной Америки.
Джоуи молча лежал в откинутом до упора кресле. Уснуть в ближайшие двое суток им не позволит бурлящая в крови химия. Но экипаж старательно изображал из себя спящих. Это давало возможность побыть наедине со своими мыслями, и троица угрюмо молчала, даже не пытаясь разрушить хлипкую иллюзию уединения. Тишину нарушала лишь возня, когда один из них пытался устроится поудобнее.
Больше всего Джоуи бесило, что в суете последних дней им так и не разрешили связаться с родными. То ли банально забыли, то ли сделали это специально, дабы ничто не отвлекало бойцов от приготовлений к бою. В таком случае они ошиблись, поскольку Джоуи ежеминутно думал о родителях и Эми. Об Эми даже чаще, ведь ей-то не досталось места в государственном убежище. Они же так и не успели пожениться!
- Всем внимание! - голос Щепелина вырвал его из невеселых мыслей. - Аспайры выходят на огневой рубеж, объявлена десятиминутная готовность!
Сердце заполошно екнуло, и Джоуи не сразу сообразил, что речь идет о другом огневом рубеже. Просто аспайры подошли достаточно близко, что бы начать расстрел орбитальной инфраструктуры.
- Началось? - испуганно дернулся Марки. Им с Ди Ди выхода на внешнюю связь не полагалось, и командир оставался единственным источником информации.
Джоуи помотал головой и приложил палец к губам, майор еще не закончил.
- Сейчас будет последняя проверка маскировки, над вами пройдут беспилотники, - он сделал паузу, - и если кого заметят…
Продолжать комбат не стал, но в серьезности его угроз никто не сомневался, и Джоуи на всякий случай прошипел экипажу.
- Гасим нахрен все лишнее, - он огляделся, и заметил на экране Марки картинку с наружной камеры, - оптику тоже закрываем!
Тот вздохнул, и демонстративно медленно коснулся иконок на консоли. Фыркнув, Джоуи отвернулся, внутренне жалея, что не может увидеть творящееся в ночном небе. Расстрел орбитальных заводов и станций наверняка смотрелся интереснее невнятного космического боя. Но если беспилотник заметит бродящего по позициям человека… Джоуи боялся даже представить на что способен разъяренный майор Щепелин. Он выглядел по настоящему опасным парнем, хоть и был ровесником его отца.
С четверть часа не происходило вообще ничего. Эти пятнадцать минут ожидания едва не свели Джоуи с ума, когда наконец Щепелин объявил.
- Терпимо, вас не заметили. Ожидайте распоряжений, конец связи.
Джоуи облегченно выдохнул, и сообщил экипажу.
- Все пучком, парни, нас не заметили!
- Так чего, вылезем посмотреть? - с надеждой спросил Марки.
Джоуи задумался. С одной стороны приказа не было, с другой никто и не запрещал им покидать самоходку. А значит, решение полностью оставалось на его совести.
