— Как знать! Дистанция хоть и предельная, но случается, снайперы и с такой стреляют.
— А где мне еще винтовку испытать? Да и немцы могут не заметить, а на станции труп найдут — пусть потом ищут, где он пулю получил.
— Если наповал не убьешь, то боюсь, немец запомнит место. Или с площадки может упасть…
Но Луи уже не слушал. На магистрали в небольшом просвете зелени остановился грузовик. Солдаты посыпались с борта, направляясь к кустам справлять нужду. Многие закуривали.
— Предельная дистанция, говоришь?
Лемешев, сразу понявший мысль француза, припал к окулярам бинокля.
— Да ты что, Артист? Здесь же девятьсот пятьдесят метров!
— Это по карте. На глаз девятьсот восемьдесят, — то ли шутя, то ли серьезно отозвался тот, — какие самые уязвимые точки машины?
— Ну, колесо, бензобак. Если колесо, то заменят быстро, но сразу никуда не уедут. Если бензобак, то могут уехать, но недалеко. Зато чинить машину долго.
— Понятно.
Каранелли начал прицеливаться, но что-то не устроило его. Тогда он совсем поменял позу и стоял теперь на двух ветках, широко расставив ноги и опираясь спиной на ствол.
— Давай ремнями к стволу привяжу, а то, не ровен час, отдача столкнет — все ветки до комля срежешь ребрами.
— Вяжи! Только быстрее.
Каранелли уже входил в режим сосредоточенности перед выстрелом, когда и сердце почти останавливалось и дыхание практически исчезало.
Капрал Ланн делал последнюю затяжку, уже прозвучала команда садиться в машину. Свиста он не услышал, но негромкий металлический звук слегка задетого обода и резкое шипение воздуха, выходящего из покрышки, не оставляли сомнений — в колесо попала пуля.
— Ахтунг! — заорал капрал, падая на обочину в то самое место, которое он минуту назад обильно полил собственной мочой. Выдергивая винтовку из-за спины, он несколько секунд вглядывался в кусты на обочине. Дым от прилипшей к губе сигареты попал в глаз, и Ланн, оторвав ее, отбросил в сторону. Именно в эту секунду вторая пуля ударила в низ бензобака. Струя горючего, испаряясь на полуденной жаре, полилась на землю. Окурок, зацепившись за камень, выбросил сноп искр.
В бинокль Лемешев увидел, как вспыхнул факел около машины, а еще через пять секунд нагревшийся бензобак, из которого вытекло совсем немного топлива, взорвался, превращаясь в большой огненный шар, охватывающий машину.
— Ну что? Доволен испытаниями?
— Вполне. Молодцы пруссаки! И прицел, и патрон научились делать как следует.
— Тогда, может быть, стоит поспешить в лагерь?
Еще неделю спустя сходили на место боя, что состоялся за деревней Бежели. Трупы немцы похоронили, а обгорелый грузовик просто оттащили с дороги. Мотоцикл, спрятанный за несколько километров, не нашли. Теперь партизаны-офицеры могли вооружить целый взвод, жаль, что такового у них не имелось. Но Каранелли больше всего интересовали немецкие мундиры, спрятанные в коляске. Почти день пришлось потратить на стирку и штопку, но удалось привести их в нормальный вид. Лейтенантский оказался немного маловат французу. Он хотел примерить солдатский, но Лемешев настоял:
— Трое солдат вдалеке от своей части — это довольно подозрительно. А офицер и два солдата — за патруль сойдет. Даже если на мотоцикле. Так что терпи, Артист, найдем тебе одежду по размеру, дай только время.
Фашистов ни в одной деревне не обнаружилось. После гибели взвода целый батальон прошел по дороге до самого Днепра. Но никаких следов нападавших не нашли. Среди жителей — баб, детишек, да пары стариков — явно не просматривалось силы, способной полностью уничтожить усиленный мотопехотный взвод. На месте боя, кроме сгоревшей машины и мотоцикла, нашли несколько покореженных винтовок, да парабеллум в канаве.
Основной версией события стали считать, что взвод нарвался на выходящих из окружения русских. Отто фон Бридель, прибывший специально из Берлина, чтобы разобраться с необычными условиями пленения лейтенанта НКВД, по просьбе Гудериана ознакомился и с этим делом. Его заключение блистало умом и демонстрировало способность автора к самостоятельному нетривиальному мышлению. В бою не принимало участие большое подразделение русских. Следов противника практически не было,
