— Да, он так же, как и я мечтает выполнить возложенную отцом миссию, не понимая того, что прибегая к силе и насилию, он вызовет новое насилие. Об этом ему не раз говорил отец, но сейчас он не желает прислушиваться ни к чьим советам. В итого получится, что после его правления из всего задуманного останется только религия. Вместо того чтобы стать спасителем, освободившим людей, он станет основателем религии единобожья, которая вместо объединения только продолжит сеять семена раздора и еще больше всех разъединит.
Сделав паузу и посмотрев на внимательно слушавшую его царицу, военачальник продолжил:
— Радует одно, моя прекрасная Македа, что мир, как и монета, имеет две стороны. Обязательно сквозь религию пробьется наше учение, которое сможет воплотить на земле идеи отца о храме единства, равенства и братства для всех людей без исключения. Тогда все человечество заживет в справедливом мире без войн и насилия, где все станут называть друг друга братьями и будут жить долго и счастливо.
— Ты думаешь, что это когда-нибудь произойдет? На то, чтобы реализовать эту прекрасную идею, тем более во всем мире, уйдет не одно столетие, если не тысячелетие.
— Я все понимаю, но в будущем это обязательно произойдет, поскольку так говорил мой отец, мудрейший из людей. Будучи еще ребенком, я с восхищением слушал его рассказы о новом справедливом обществе. Он говорил, что мир обязательно станет таким, а наша цель — напоминать людям через тексты, знаки и символы, что искра свободы постоянно пребывает в их сердцах. Наступит время, когда эта искра устанет от притеснений и несправедливости, запылает пламенем свободы. И тогда люди восстанут против правителей земных, и на развалинах их дворцов построят храм единства, равенства и братства.
— Как красиво, — задумчиво вымолвила Македа.
— Я с детства впитал все эти идеи и готов отдать за них жизнь, как и каждый из братьев. Мой отец был носителем священных тайн и рассказывал, что подобное общество в древности уже существовало на земле. То время называли Золотым веком, но, к сожалению, оно было разрушено. Люди в том обществе жили в гармонии с собой и природой, и в будущем такое общество обязательно возродится, но в этот раз уже навсегда, — немного подумав, Мастер продолжил: — Как времена года чередуются друг за другом, подобно тому, как одна эра сменяет другую, обязательно наступит и это время. Предвестником Золотого века станет развитие культуры, распространение знаний. В сердцах людей, проникшимися этими идеями, запылает огонь свободы, что и ознаменует начало Новой Эры.
— Дожить бы до этих времен, — мечтательно сказала Македа.
— Мы только в начале пути, и многое предстоит сделать, — Мастер снова посмотрел в окно, где солнце уже начало свой обратный путь. — Македа, тебе пора отправляться. Я скажу, чтобы все направились в Савею, а ты, твоя кормилица, вместе с Даном и Ашером дожидайтесь меня в пещере. Может, нам с первенцами придется бежать, и понадобится их поддержка.
— Пожалуйста, милый, побудь со мной еще, — прижавшись к груди Мастера, произнесла царица, по ее щекам потекли слезы из-за предстоящей разлуки. — Никакие воды не в силах загасить любовь, пылающую во мне. Клянусь тебе всеми богами, любимый, так будет до последнего моего вздоха. Пожалуйста, помни, я ношу в себе плод нашей высокой любви.
Мастер, обнимая царицу, ничего не говорил.
— Надеюсь, что завтра утром я снова увижу тебя вместе с первенцами. Поэтому, отправившись в пещеру, я сразу лягу спать, чтобы поскорее наступил час нашей встречи с тобой.
— Хорошо, моя царица.
— Но это еще не все, мой Мастер. Уснув, я буду искать тебя в своих сновидениях и, когда найду, мы будем подолгу разговаривать, и никто не сможет нам помешать. Затем мы договоримся с тобой об условном месте. И каждую ночь, засыпая, я буду стремиться именно туда, чтобы хоть на мгновенье увидеть твои умные глаза, — глядя вдаль, мечтательно говорила властительница. Но вдруг встрепенулась и, посмотрев на Мастера, добавила: — Только остерегайся того, чтобы во сне я не увидела тебя рядом с другой. Я наброшусь на нее и разорву ей все волосы, — глаза ее сузились, а голос стал грозным.
— Не увидишь, — успокоил ее Мастер.
— Я не позарюсь на чужое и свое никому не отдам. Буду биться до последнего, вцеплюсь в горло, как львица за своего детеныша, — продолжая внимательно смотреть на Мастера она, продолжала: — Запомни, ты только мой, и я не собираюсь делить тебя с кем-то, даже во сне. Клянусь, что и сама не буду никому, кроме тебя, принадлежать. Мы с тобой две половинке одной души, и должны и в жизни и даже во сне быть вместе. Разве не так? — вопросительно посмотрела владычица на Мастера.
— Так, моя Македа, — улыбаясь, сказал Мариадон.
— И в следующих жизнях ты тоже будешь принадлежать только мне. Мы встретимся и снова сразимся против Салтана и его священников, — улыбаясь, проговорила царица.
