волосы и пересохшие бледные губы.
– Иви? Солнышко мое!
Иви понимала: это лицо много для нее значит. Но что именно? Ощущая, что голова вот-вот взорвется от напряжения, Иви до боли стиснула зубы. Ей непременно надо вспомнить, кто это. Она
И вдруг…
– Мама?
– Иви! – мамин голос дрогнул. Она пыталась выпрямиться. Щеки чуть порозовели, но она все еще дрожала от слабости.
Внезапно в голове у Иви прояснилось, словно она вынырнула из-под толщи воды и глотнула свежего воздуха, тьма отступила.
Гримп затолкал ее в Дыру упыря. Теперь она вспомнила, откуда ей знакомо это название. Она видела такую же в отделении подземной стражи. Скрип ей рассказывал: туда помещают обычных граждан, чтобы несчастные узники потеряли память и счет времени и, выйдя на волю, ничего не помнили.
Надо сделать усилие и перестать забывать. Она посмотрела на маму, потом на папу, который только что шевельнулся рядом. Попыталась вспомнить лица Себа и бабушки, своих школьных друзей и любимых учителей. Вспомнила Вэлиана, селки, призрачную моль и гримвольфа. Протянула дрожащую руку к маме и хотела помочь ей сесть. Они обе дрожали, Иви не знала, хватит ли у нее сил.
– Мама? – Иви собралась с силами и обняла ее. Слезы полились из глаз, она всхлипнула, подняла голову и заглянула маме в лицо. – Мам, ты должна верить мне и делать то, что я скажу. Как думаешь, ты сможешь держать вот эту штуку над головой и не опускать?
Она протянула маме необычный ремень. Мама нахмурилась, но сделала так, как сказала Иви.
Иви улыбнулась и подползла к папе. Он был уже не такой мертвенно бледный. Она сунула руку в карман его рубашки.
– Ее там нет, – слабым голосом сказала мама.
Иви обернулась.
– Что?
– Там нет пуговицы. Я заметила, что она помогает, и, когда ты никак не приходила в себя, положила ее в карман
Иви засунула руку в карман и нащупала пуговицу. По телу побежало тепло. Глаза перестало резать, боль в голове утихла, и ноги окрепли. Может, у нее получится встать?
– Нам с тобой надо взять папу за руки, – сказала Иви маме, – все остальное сделает ремень. Он сработает, только не выпускай его из рук.
Мама посмотрела на Иви: ее дочь выглядела измученной, но в ее глазах светилась уверенность. Мама кивнула и потянулась за ремнем.
Иви придвинулась к отцу, и вместе с мамой они помогли ему сесть.
– Иви? – пробормотал тот, когда они обвили его руками.
Другой рукой Иви ухватилась за маму. От родителей пахло слизью селки, но это было не важно. Ведь это ее родители. И они живы.
– Мам, теперь постарайся поднять руки. – Иви помнила, как ремень легко нес ее.
Они медленно поднимались по шахте, холодный ветер трепал им волосы. Когда они оказались наверху, Иви увидела вращающуюся клетку – серая карусель в зеленом снопе света. Кто или что ждет их за решеткой?
Внезапно решетка со скрежетом остановилась. За прутьями метнулась чья-то тень. Иви постаралась увернуться.
– Мама, папа, держитесь!
Сквозь прутья просунулась чья-то рука, схватила Иви за горло и сжала, пока она не начала задыхаться. Она узнала эти перчатки – черные, с металлическими шипами. А над ними маячило лицо в темных очках – жесткое, бледное, гладко выбритое, с длинным прямым носом и тонкими белыми губами. Офицер Смоукхарт.
Выбравшись из Дыры упыря, Иви упала на холодный стальной пол, родители упали рядом. Ее снова окружали серебристые стены комнаты-банки – с мониторами и панелями, но на этот раз перед глазами все плыло. Прямо перед ней расплывалось лицо офицера Смоукхарта. Она слышала его голос, а слова доходили до сознания раньше, чем он их произносил.
