Едва он договорил, в том направлении что-то начало двигаться. Трое молча смотрели. Нечто двигалось мягко и легко, словно несомый ветром листок. София вдруг поняла, что предмет скользил по поверхности ручья, исчезавшего в пройденном ими лесу.
– Оно на воде, – сказала девочка.
– Тот ручей течет из пещеры, – сказал Тео.
Казанова вгляделся.
– Не в ту сторону движется, – заметил он. – Прочь от моря!
Предмет приближался, бурый с белым, как пестрое соколиное перо, как древесина березы.
– Да это же каноэ!
– Пустое, – удивилась София, когда удалось рассмотреть все подробности.
Каноэ легко скользило в мелком ручье. Вот до него осталось сто футов, потом пятьдесят, потом всего десять… Подплыв вплотную, оно остановилось. Вода продолжала течь, но каноэ стояло, словно уткнувшись в невидимое препятствие.
– Похоже, это для нас, – сказал Казанова. – Надо садиться…
33
Без весел
14 августа 1892 года, 14 часов 00 минут
История самой первой экспедиции в Доисторические Снега всем известна. Трапперы и торговцы доносили до Бостона слухи о бесконечных пространствах, покрытых льдом. Еще рассказывалось о громадных пещерах, столь обширных, что кое- кто видел в них вмерзшие корабли. Так вот, экспедиция 1808 года ни пещер, ни кораблей не нашла. Зато столкнулась с обморожениями и с опасностью лавин, был даже случай снежной слепоты из-за яркого блеска. Выжившие участники экспедиции скоро перестали считаться надежными источниками сведений об их же собственном путешествии. Они рассказывали о мохнатых чудовищах, о странных звуках, об удивительном эхо, искажавшем слова… В итоге слушатели сочли, что исследователей поразила не только снежная слепота, но и некая доля безумия…
– А это точно хорошая идея? – спросила София.
Каноэ терпеливо ждало, неподвижное в бегущей воде, словно удерживаемое незримой рукой.
– Не знаю. – Казанова смотрел на Жуткое море, словно искал там разрешения своим сомнениям.
– А по мне, надо попробовать, – сказал Тео.
София пристально взглянула на друга. Тео обеими руками опирался на посох, лицо выглядело осунувшимся. «Да он совсем выдохся», – сообразила девочка. Казанова, похоже, пришел к такому же выводу.
– Весел нет. Это проблема, – сказал он, рассматривая каноэ. – Ручей бежит на юг, нам придется грести против течения…
– Смотрите-ка! – воскликнула София, присаживаясь на корточки рядом с лодкой.
Внутри лежал букетик синих цветов. Цветы напоминали пятипалые звезды, расположенные одна над другой, синие лепестки перемежались узкими темно-зелеными листьями. Букетик был перевязан белым шнурком.
– Лапчатка, – сказал Казанова.
Шнурок что-то смутно пробудил в памяти Софии. Сосредоточившись, она поняла: он похож на те, которыми перевязывались авзентинийские карты. Страхи начали отступать. Кто-то же положил в лодку эти цветы! Кто-то послал им каноэ! Неужели такой благородный жест мог означать зло?..
– Никогда прежде не видела лапчатку, – София потянулась к букетику. – Какая красота…
Прижав цветы к лицу, она уловила слабый запах меда.
– Здесь она редкость, растет большей частью в садах, – пояснил Казанова. – Дымка ее тоже выращивает, она лекарственная. Кстати, лапчатка – другое название огуречника, он же бурачник или бораго.
София крепче сжала букет:
– Значит, это она каноэ прислала. Бораго!
– Похоже на то…
Тео стоял молча и неподвижно. Он в самом деле вымотался до того, что не хотел даже цветы обсуждать. Похоже, использование Знака железа очень много сил отнимало.
София снова посмотрела на цветы в руке, на ожидающее каноэ…
– Думаю, надо в него сесть, – сказала она. – Может, присланная лодка что-то значит, только мы не понимаем, что именно? Может, она и не по доброте душевной так поступает… Но ведь нам все равно на север надо, в ее царство, верно? Так почему не воспользоваться?
