Аламейский пилот, явно не ожидая этой внезапной атаки, метнулся в сторону, рывком изменив курс. Аэропланы прошли настолько близко друг от друга, что Дима даже смог различить выпирающие ребра каркаса на обтянутом перкалью крыле и блестящий металлический шарик на ручке затвора закрепленного на носу пулемета.
Выровняв «Хорнер» над степью, Дима бросился вдогонку за уходящим аламейским бипланом. Тот активно маневрировал, пытаясь сбросить преследователя с хвоста, из-за чего тому никак не удавалось поймать вражескую машину прямо по курсу, чтобы выпустить по ней прицельную очередь. Стрелять же в мельтешащую и пытающуюся уклониться от погони цель и вовсе бесполезно: во-первых, запас патронов на борту далеко не бесконечен, во-вторых, может в любую секунду подвести капризный синхронизатор, который и без того периодически клинит на ровном месте.
Бурая равнина сменилась огороженными невысокими заборчиками палисадниками, а потом внизу замелькали крыши и печные трубы Ахтыбаха. Аламеец заложил один крен, другой, затем свечой взмыл ввысь. Дима последовал его примеру, всеми силами стараясь сократить дистанцию. Все-таки скороподъемность и маневренность – не самые сильные стороны этого триплана, а вот вражеский самолет, судя по всему, обладает более высокими аэродинамическими характеристиками.
На короткий миг биплан с синими кругами на крыльях оказался прямо по курсу Диминого самолета. Тот выпустил короткую очередь, но не попал. Между тем аламеец, увеличив отрыв почти до сотни метров, вновь бросил машину в пике и камнем понесся к земле, выполнил классическую полупетлю и, изменив курс, очутился у Димы за спиной. Теперь уже он оказался в роли убегающей от преследования жертвы.
Сверху, снизу, справа и слева засвистели, разрывая воздух, пули. Благодаря довольно маленькой площади трех несущих крыльев попасть в Димин аэроплан оказалось довольно непростой задачей, к тому же короткое крыло давало ему хорошую управляемость по кренам. Главное, не позволить противнику реализовать преимущество в скорости, не дать приблизиться на короткую дистанцию, с которой он сможет расстрелять Димин самолет как в тире.
Вновь резкое снижение со скольжением вправо: ветер шипит и бьет наотмашь в лицо, в глазах потемнело от перегрузки, уши как будто набиты ватой. Земля стремительно приближается, заполняя собою все видимое пространство. Дима бросил взгляд на высотомер и потянул рычаг на себя, выводя машину в горизонтальный полет. Чуть в стороне сверкнуло, громыхнул взрыв – артиллерия все еще продолжает обстреливать позиции обороняющихся. Вспухло серовато-белое дымное облако, в лицо дыхнуло пороховой гарью. Дима оглянулся: аламеец не отстает, держится на хвосте как приклеенный, но пока не стреляет, рассчитывает, наверное, подобраться поближе. Ну и пускай рассчитывает.
Дима ушел в сторону, практически положив аэроплан на крыло: теперь он летел прямо в направлении солнца, яркого, ослепляющего, но в то же самое время не позволяющего преследователю толком прицелиться. Взгляд назад: отбомбившись, дирижабли уплывали курсом на сурганские позиции, оставив за собою дымящиеся, изрытые воронками руины. Оторваться от преследования самостоятельно он уже вряд ли сможет: мощности двигателя не хватит, чтобы развить необходимую для этого скорость, а вот если прикрыться цеппелином… Главное, чтобы тамошние стрелки не переусердствовали и не всадили в упор очередь, когда он приблизится на расстояние выстрела.
Стрелки оказались толковыми: когда Дима занял эшелон, на котором шли, выстроившись цепью, дирижабли, со стороны орудийных палуб не донеслось ни единого выстрела, однако стоило в пределах досягаемости показаться вражескому биплану, как в ту же минуту в ушах раздалась частая пулеметная трескотня. Снова быстрый взгляд назад: похоже, вспугнули, аламеец поднырнул под брюхо «Фальтсхеттельмарка» и теперь уходит низом, бросив игру в догонялки. Пора меняться ролями.
Снова головокружительный подъем вверх и отворот в сторону: самый верный способ настигнуть врага на маломощном и медлительном «Хорнере» – забраться повыше и атаковать сверху. Вон он, маячит впереди черной точкой, пока еще далеко, но это пока. Обороты на максимум, капот – вниз. Двигатель, конечно, перегреется, но в течение короткого времени он выдержит и такой режим, а дольше его мучить и не нужно.
Аламейский биплан задергался, вильнул, меняя курс, – пилот, похоже, почувствовал приближение противника, старающегося сесть ему на хвост, однако деваться уже было некуда. Оказавшись позади и выше, Дима нажал на гашетку, и пулемет выплюнул короткую очередь в направлении приближающейся цели. Небольшое движение рулем направления с поправкой на ветер – и он выстрелил еще раз. Кажется, от вражеского самолета отделилось несколько некрупных обломков, но на его управляемость это вроде бы никак не повлияло: биплан заложил крутой вираж с креном вправо и как ни в чем не бывало перешел в набор высоты. Дима был уже готов к такому маневру: используя набранный во время снижения запас скорости, он поднял нос триплана и с небольшим упреждением снова открыл огонь. Одна пристрелочная очередь, корректировка курса, две на поражение. Попал? Похоже на то. Откуда-то сбоку налетел внезапный порыв ветра, легкий аэроплан качнуло. Дима поймал его обратным движением ручки, но цель уже ушла из зоны прямой видимости.
