собственной бесславной гибели. Ползать по дымящемуся полю боя и собирать боеприпасы было некогда, поэтому «мосинку» зарядили тем, что нашлось. У Ромки имелся нож. Единственным безоружным членом команды осталась Эйжел, но ей, похоже, было на это решительно наплевать.
– Эй, Ган, – позвал парня Зайцев, поглядывая на его короткополый бушлат с неровными краями, – ты, случайно, не тот герой, который штыком шинель искромсал?
– Я самый! – радостно отозвался Ган и улыбнулся от уха до уха.
– Во как! Ты, говорят, знатный охотник. А мы охотники насчет поесть. Ты чего-нибудь съедобного добыть сможешь?
– Так ведь пустоши же, тут дичь не водится… – растерянно протянул парень. – Хотя… Идите, я догоню.
Ган ненадолго задумался, огляделся по сторонам и, отделившись от компании, исчез за ближайшим холмом. В течение следующего часа ничего интересного не происходило: они продолжали мерить шагами бурую степь, а Алекс прислушивался, не грянет ли где выстрел. Но вокруг было тихо.
Свеженазначенный фуражир появился столь же неожиданно, как и исчез. В руке он сжимал несколько средних размеров ящериц вполне земного вида, разве что у каждой из них имелось по одной лишней паре лап.
– Вот, – сказал Ган, – их можно есть. Только сырыми не стоит, нужно пожарить.
– Раз нужно, значит, пожарим, – отозвался Алекс. – Все, привал.
Собрав в кучу пучок сухой травы и накидав сверху несколько найденных в окрестностях веток мертвого кустарника, Алекс снова достал бинокль и улегся на землю. Отвинтив один из окуляров, поймал линзой солнечный луч и направил его в глубь кучи сушняка. Спустя минуту валежник лениво задымился, а потом между ветками заплясали робкие язычки пламени. Раздув костерок, Алекс поднялся на ноги. Ган уже нарезал ящериц ломтиками позаимствованным у Ромки ножом и нанизал их на срезанную с ближайшего куста острую ветку. В другое время Ромка, наверное, не стал бы лопать сомнительного вида шестиногую рептилию, но шипящие и шкворчащие над огнем ломти мяса источали такой головокружительный аромат, что он не сдержался. Ящерица оказалась вполне сносной на вкус: мясо было скользким и чем-то напоминало копченую селедку. Схватив от жадности большой горячий кусок, он едва не обжег себе рот.
– Похоже, сегоднья мы испытали всье виды военной романтики, – подала голос Эйжел, с аппетитом обсасывая обжаренную на костре трехпалую лапку.
– Не все, – мрачно возразил Алекс.
– Бывает еще?
– Конечно. Например, понос и вши.
– Фу, – сморщила носик Эйжел, – ты совсьем не романтичен.
– Зато надежен и практичен. Пожрали? Отдыхаем десять минут и двигаем дальше.
– Эй, – бросил ему полковник недовольным тоном, – вообще-то я тут командую.
– Да пошел ты, – огрызнулся Алекс и с безразличным видом улегся на спину, закинув за голову руки и прикрыв глаза.
Ровно через десять минут они поднялись. Ган повесил на плечо винтовку, затоптал слабо дымящиеся угли, и маленький отряд снова зашагал через пустоши в неизвестность.
Солнце начало понемногу клониться к западу.
– Долго еще? – поинтересовался Алекс.
– Уже близко, – откликнулся Зайцев. – Дай-ка бинокль на минуту.
Быстро оглядев горизонт, он вернул прибор законному владельцу и протянул руку:
– Там.
Алекс взглянул через окуляры в указанном направлении. Посреди бескрайней степи чернело что-то продолговатое и бесформенное.
– Что это?
– Просто ориентир, – уклончиво ответил полковник, – груда ржавого железа. Пошли.
Чем ближе они приближались к указанному Зайцевым ориентиру, тем быстрее он принимал очень странные и подозрительные очертания. Издалека он походил на кусок торчащей из земли трубы довольно-таки внушительного диаметра. Непонятный объект имел цилиндрическую форму, а длина его составляла не менее восьми метров. Сделан он был определенно из металла и, судя по укрывавшим его бока темным разводам ржавчины, лежал тут давно.
– Что это? Бочка? – спросила Эйжел.
– Скорее цистерна, – с некоторым сомнением в голосе ответил Ромка, все-таки расслышавший ее слова.
