Все пропало. Все результаты ее работы, все, ради чего она рисковала жизнью в смертельно опасной экспедиции. И оба товарища – при смерти, неизвестно – выкарабкаются ли. «Блюдце» потеряно, экипаж погиб. Из плюсов – спасенный в степях деревенщина. Впрочем, деревенщина в долгу не остался – вытащил на горбу из горящего «блюдца». Но этого оказалось мало, чтобы затмить потери. Степка повесил нос, он чувствовал боль и растерянность Людмилы, как свои собственные.
– Старший лейтенант Назарова?
Людмила встрепенулась, к ним подошли пятеро бойцов, вооруженных ППШ и карабинами «СКС». Возглавлял группу великанского роста капитан.
– Так точно, – ответила биологичка и вопросительно вскинула голову. Но капитан уже смотрел мимо нее.
– Степан Стариков?
Степка завозился, одной рукой оттолкнулся от земли, второй схватился за колесо БТРа. Встал, посмотрел в холодные глаза капитана и ответил:
– Я!
– Идешь с нами. – Капитан отвернулся, давая понять, что разговор закончен и что он нисколько не сомневается, что его распоряжение будет выполнено. Степан не собирался своевольничать, но окрик Людмилы заставил его удивленно замереть:
– Что значит – «идешь с нами»?! Вы кто такие?
– Мы из СМЕРПШа, – ответил капитан небрежно.
– И что? – Людмила фыркнула. – Этого человека я отведу к своему непосредственному командиру, а тот уже решит – стоит ли связываться со СМЕРПШем или нет.
– Назарова, – протянул капитан с укором. – У меня есть приказ, и я его обсуждать не собираюсь.
Степан только успевал переводить взгляд с великана на биологичку. Солдаты, пришедшие с капитаном, в это время молча изучали Степку.
– Стариков! – обратился капитан. – Ты глухой, что ли?
Солдаты окружили Степку со всех сторон, стоило отойти на пару шагов от БТРа. Он обернулся и мельком взглянул на Людмилу. Биологичка прижимала к лицу ладони, кажется, она плакала.
Его препроводили к крайнему срубу. Изба – не изба. Просто коробка, наполовину утопленная в берег. Над плоской крышей – камуфляжная сетка, с трех сторон – валы свежей влажной земли. Позади – пара замаскированных броневиков более ранней модели, которую собирали на базе узлов и агрегатов грузовика «ЗИС-151». У реки лежали извлеченные из воды части понтонного моста. Деловито прохаживались солдаты, пахло дровяным дымом, куревом и тиной.
Один из сопровождавших Степана бойцов сбежал по выстеленным досками ступеням, открыл двери. Капитан махнул в сторону входа рукой:
– Проходи давай.
В помещении было сыро, на земляном полу собрались лужи. Ярко горела керосиновая лампа, стоящая на щербатом столе. Никого внутри не оказалось. Степан пожал плечами и прошел к столу. Он среди своих, чего можно было опасаться?
По обе стороны стола имелись вколоченные в грязь скамейки. Степка собрался присесть на одну из них – голова по-прежнему кружилась, что будь здоров, – в этот момент за его спиной затворили двери. Он остался в одиночестве.
Ждать пришлось недолго. Степка положил руки на стол перед собой, пристроил на них голову, но задремать не успел. За дверями послышался громкий голос: «Какой Стариков? Ну, и где этот ваш Стариков? Покажите мне его!»
Степан встал, встречая спускающегося по ступеням человека. Двигался тот боком, с осторожностью, подволакивая ногу, скрипя кожаной портупеей. При этом он придерживал полы распахнутого бушлата, чтобы те не испачкались. Был этот человек высоким и широким в обхвате, от него, как от печки-буржуйки, исходили волны жара, а еще он совсем недавно побрызгался одеколоном.
Какое-то время незнакомец и Степан изучали друг друга. Первым делом Степка заметил здоровенные звезды на погонах. Их было по три на каждом плече. Полковник, значит.
Затем Степка поглядел на его лицо и невольно отшатнулся. Бугристый светло-розовый шрам тянулся от верхней губы полковника через то немногое, что осталось от носа, через пустую правую глазницу и заканчивался над бровью. Степан прикоснулся к чуть поджившей ране на своей челюсти. Было похоже, что и он, и полковник пострадали от одного и того же вещества: кислотной слюны пришлого-лазутчика.
Полковник протянул Степке руку скованным, несмелым движением. Степан сжал его ладонь, но тут же отпустил. Вместо кисти у полковника оказался протез, сделанный из пластика или жесткой резины. Искусственная рука была потертой, с въевшейся в царапины грязью.
