Он смеется:
— Милая моя, огонь ведь можно разжигать по-разному. Я делаю это немного не так, как все, но что ж в этом такого?
Он кладет руку мне на щеку, и все мои страхи об огне, о науке и о магии разом тают. Отцовское прикосновение всегда меня успокаивает. Как глупо было думать, будто он как-то там неправильно разжигает огонь.
— Это все?
— Нет. Несколько ночей назад я слышала разговор двух женщин. О тебе.
Он напрягается. Почему, интересно? Может, эти женщины — его знакомые?
— Из их слов я поняла, что ты был знаком с королем. Правда?
Он вздыхает.
— Да, был когда-то.
Надо же, а я думала, он скажет, что не был и что я что-то не так поняла.
— А почему ты не рассказывал?
— Понимаешь, милая, мы с королем Оливером были не в самых лучших отношениях.
Имя короля заставляет меня вздрогнуть. Оливер. А человека, который живет у Рена и его родителей, тоже зовут Оливер. Неужели это и есть король, неужели он прячется у Рена дома? Тогда понятно, почему он так печалился, рассказывая о сделке короля с колдуном.
На сердце у меня неспокойно. Значит, Рен мне не до конца доверяет, иначе рассказал бы, кто такой Оливер.
Но как так вышло, что я сама была знакома с королем и он показывал мне розы в дворцовом саду? Наверное, отец прав — мой разум играет со мной злые шутки.
— В том деле с колдуном мы придерживались разных точек зрения, и, боюсь, я наговорил королю много неприятных вещей, — говорит отец, приглаживая седые волосы. — Я этим отнюдь не горжусь, и именно поэтому с тех самых пор не бываю в Брайре. И тебе тоже не хотел рассказывать. Ты задаешь столько вопросов! Если бы я сказал, что знал короля, а потом не смог объяснить, почему мы не боремся с колдуном вместе… нет, не вышло бы.
Я беру отца за руку:
— Я понимаю. Но если бы ты пошел и поговорил с королем Оливером, он бы тебя наверняка простил. А вместе мы смогли бы сделать гораздо больше.
Он выпускает мою ладонь.
— И думать не смей. Ты сама не понимаешь, о чем говоришь.
Я вспоминаю доброе лицо Оливера, его теплый взгляд, похожий на взгляд Рена, морщины, как на лице у отца. О нет, я понимаю, о чем говорю.
— Но почему? Он что-то такое хотел сделать, а ты был против? Вы поссорились?
— Все, будет об этом. Тебя еще что-то беспокоит? — Отцовское лицо твердеет и становится похоже на мрамор. Должно быть, он здорово поругался с королем, если так расстраивается из-за какого-то вопроса.
Я краснею.
— Да, папа.
На самом деле меня беспокоит столько разных вещей, что я и слова-то едва могу подобрать.
Отец издает стон и откидывается на спинку кресла, сложив руки на груди.
— Я еще слышала разговоры о магии. — Я на мгновение умолкаю: эта тема тревожит меня сильнее всего. — Люди говорят, что убить колдуна и остаться в живых нельзя. Кто убьет колдуна, того сразу сожжет магией. Убить колдуна может только дракон или другой колдун. — Я сжимаю ладони в складках юбки. — Но ведь… но как же так? Ты создал меня, чтобы я его убила, да? Ведь такой у нас план?
Отец вновь протягивает руку и касается пальцем моего подбородка… Меня охватывает блаженный покой.
— Ах, Кимера, я никогда не говорил, что ты должна убить колдуна. Я еще не нашел безопасного способа, который бы позволил это сделать. Твоя задача — остановить его, вот и все, понимаешь? Мы будем красть у него девочек, уносить их на свободу, и так мы его остановим.
Мне становится легко-легко. Не нужно ни о чем беспокоиться. Отец всегда говорит мне правду. Теперь все просто и понятно.
Вот только сам отец, похоже, встревожен так же, как я несколько минут назад. Я отвожу его руку от своего лица и сжимаю ладонь.
