шпионских целях. Мы ведь до сих пор не выяснили, кого нет на балу и кто же он – таинственный любовник Ризеллы и отец Глеба.
При этом я прекрасно осознавала, что проход из Внешнего мира откроется с минуты на минуту. Однако Ризелла особой суеты по чьему-либо прикрытию не показывала, а значит, таинственный незнакомец мог быть до сих пор здесь.
– Мне, право, неловко, – издалека начала я. – Вы принц, а я всего лишь компаньонка. У вас государственные дела, вы будущий правитель, а я никто рядом с вами.
– Сегодня утром был подписан договор между Фердинарией и Керенией. Я теперь наследник Объединенной империи, – поделился по великому секрету Даррий, явно в попытке набить себе цену.
Хорошо, что я под маской, иначе мои глаза сейчас бы выразили огромнейшее удивление. Как так утром? По расписанию договор должны были подписать прилюдно на балу. Но по факту выходит, все дела уже завершены.
Даррий же не унимался:
– Не говорите о себе так грубо, Беллатрисса. Вы не никто, я могу сделать вас самой могущественной и счастливой женщиной Двадцати Королевств!
От услышанного намека мне едва не поплохело. Хорошо, что на моем месте не какая-нибудь жаждущая власти и денег краля, иначе принца бы, как дурачка, развели на брачный конвертик.
Но разрушать свою игру прямо сейчас мне было не с руки.
– Не стоит спешить, Ваше Высочество, всему свое время, – без прямого отказа ответила я и тут же продолжила гнуть свою линию: – Если договор подписан, значит, случка королевских кошек уже состоялась?
Принц на мгновение замялся, словно тема была запретной, но разве мог он отказать объекту своей болезненной страсти.
– Пообещаете никому не рассказывать? – тихо попросил он, склоняясь в очередном реверансе менуэта.
– Конечно же, никому, – клятвенно заверила я и очаровательно улыбнулась в ответ.
– Кошки пропали, – поделился принц, навевая шепотом дополнительную таинственность. – Сбежали, наверное. В итоге маман наняла двух парикмахеров, и они выкрасили похожих зверушек в нужные цвета.
Признаться, чего-то подобного я от Ризеллы ожидала, но вот кошечек стало жаль…
– Надеюсь, животные успешно перенесли процедуру? – с надеждой поинтересовалась я, а про себя подумала, как же печален факт отсутствия Гринписа в Двадцати Королевствах.
Принц глупо хихикнул:
– Парикмахеры уходили с расцарапанными до крови руками, но полными от золота карманами. Да и самих кошек очень хорошо накормили за страдания. Я лично распорядился, ведь мама совершенно забегалась с делами и забыла.
«Ну хоть какая-то моральная компенсация кисам!» – порадовалась за братьев наших меньших Эльвира.
– Выходит, котов толпе не покажут? – все же полюбопытствовала я.
– Только если издалека и в конце вечера.
Я в очередной раз улыбнулась горе-наследнику. Все же Даррий не был таким уж безнадежным или плохим. Глупый, избалованный, временами наивный.
Конечно, если бы не его подстава с приглашением на бал, то, возможно, мы бы никогда не узнали о происходящей заварухе, но ведь и принца понять можно. Не хотелось Даррию жениться, вот он и пытался в меру своих возможностей избежать сей участи. Мысленно я поставила себе заметочку: если все сложится удачно, попросить Глеба придумать для сводного братца противоядие от «вечной любви».
Менуэт закончился.
Едва музыка стихла, я отвлеклась от мыслей и только сейчас сообразила, что стала центром всеобщего внимания. Большинство присутствующих сверлило меня ненавидящими глазами, отчего захотелось вжать голову в плечи и провалиться сквозь пол.
Мой взгляд суматошно метался по рядам гостей, пока не пересекся с гневными очами Ризеллы. Ох, сколько всего «доброго» читалось там в мой адрес! Заинтересованный взор был и у Викториана, а вот взгляд Фердинанда, стоящего рядом, я расшифровать не сумела. Странный взгляд. В нем не было столь открытой угрозы, какую источала королева, но у меня табун мурашек по спине пробежался.
Ситуация усугубилась еще больше, когда король Фердинарии вышел из толпы и направился прямиком ко мне и принцу.
Впервые захотелось спрятаться за Даррия, и вообще я невольно сжала его руку покрепче. Желание сбежать подальше пришлось подавить в зародыше, а где-то в глубине таилась надежда, что, если вдруг произойдет нечто непредвиденное, на помощь всегда успеет герцог.
