терпеть безалаберность и проступки данных особ, но они не оставили мне выбора.
«Данные особы» синхронно взвыли и рассыпались в очередном возмущенном вопле, наперебой обвиняя герцога во всех смертных и не смертных грехах. Кларентина орала что-то о подыгрывании иномирянам, Ванесса о предательстве дворянского сословия.
Все пытались внимательно вслушаться и разобраться, о чем же они вещают, и только Вероника молча забрала из комнаты бумагу, выписанную Милонским, и, гордо прошагав мимо однокурсниц, вручила ее начальнику СБ.
Эридан вопросительно взглянул на фрейлину, но документ развернул. Пробежался по строчкам. Казалось, прочитанное принесло ему облегчение, а черты лица на мгновение разгладились.
– Поздравляю, – протянул он свиток обратно Веронике. – Вы оказались предусмотрительной и, несомненно, умной барышней. Я рад, что вы согласились нам помочь. Можете продолжать обучение, Академия умеет быть благодарной.
Едва эта реплика прозвучала, вопли дворянок тут же утихли, а Вероника заработала не просто любопытные взгляды, а настороженные и даже злые.
– Это за какие заслуги? – не выдержала и прошипела Ванесса. – Может, тоже спит с вами? Как иномирянки?
– Придержите язык! – рявкнул Тарфолд. Его терпение все же лопнуло. – Еще одно слово, и вместо отчисления вы двое отправитесь на каторгу за использование запрещенных зелий. Один намек королеве, кто именно и чем хотел опоить ее любимого сыночка, и вы обменяете красивые платья на бесформенную робу!
Угроза подействовала незамедлительно. Гробовое молчание тут же повисло в блоке, и только всхлипывания Кларентины разбавляли его и добавляли трагичности моменту.
– А теперь марш собирать вещи, – приказал Тарфолд и следующим рыком разогнал собравшихся: – А вы что уставились?! Бегом по комнатам, у вас завтра учебный день!
Первокурсницы, пусть и недовольно, начали расходиться.
На прощание Тарфолд остановил уходящую Веронику.
– Еще раз спасибо тебе, – четко произнес он слова неожиданной благодарности. – Я надеюсь, тебе удастся оживить Арсения.
Девушка, услышав подобное, явно растерялась, вымолвив скромное:
– П-п-постараюсь.
– Академия в тебя верит.
Когда коридор опустел, через портал ушел и Эридан, но не в поместье, куда собирался изначально, а в покои Филония.
Милонский, несмотря на столь поздний час, бодрствовал. Он обнаружился сидящим за рабочим столом и погруженным в чтение древних фолиантов.
– Рад видеть тебя, – не поднимая глаз от книги, поприветствовал ректор племянника. – Я почувствовал твое появление в Академии. Знал, что ты явишься.
– Я ненадолго, – сухо бросил герцог и тут же спросил: – Почему я узнаю о возможности оживить Горгулия только сейчас?
– Шанс крайне ничтожен, зачем вселять лишние надежды?
– И все же зря не сообщил. – Эридан подошел к столу ректора вплотную. – Следи за девчонкой, которая будет проводить ритуал. Возможно, ее попытаются устранить в ближайшее время.
Милонский тут же захлопнул том и отложил его в сторону. Пристальный взгляд старых глаз на племянника и недовольный тон выдали обеспокоенность ректора:
– Что ты наделал?
– Всего лишь кинул кость предателям. Если мои предположения верны, то Веронику попытаются убить. Я почти уверен, что заговорщицы с ее курса.
– Не самое подходящее время для подобных авантюр. В Академии нет женщин, способных по первому зову явиться в комнату и защитить курсантку, а если ее уже сейчас убивают?
– В Академии есть Терция, – напомнил герцог, сверкнув «орлиным оком». – И я предусмотрел механизм защиты – повесил на девушку несколько оповещающих щитов. О нападении вы узнаете мгновенно.
Но ректора подобный план не сильно обрадовал. Милонский отодвинул кресло от стола, встал и направился к шкафу, откуда достал пыльную бутылку успокоительного снадобья и рюмку.
– У меня больное сердце, Эридан, – отмеряя себе двадцать капель, констатировал ректор. – Мне пора на покой, а ты подкидываешь мне еще больше проблем.
