– Что случилось? – спросила Уивер.
– Нас застали за взятием образца воды из колодца, – объяснила Сан.
Прислонившись к бортовому лееру, Конрад вынул пистолет из кобуры и опустил руку вдоль бедра. Пока что довольно и этого.
– Значит, они знают, что мы пытаемся уйти, – сказал Марло. – Уйти обратно.
– Толкаем! – велел Конрад. – Сливко, заводи же!
– Стараюсь! – донеслось из моторного отсека.
Стоя на корме, Уивер оттолкнулась от причала длинным деревянным шестом. Марло сделал то же самое на носу.
Островитяне вбежали на причал. Сердце Конрада забилось сильнее, кровь застучала в висках, живот свело от страха. Никогда в жизни он не боялся так, как сейчас. Обычно с врагом все было ясно и понятно: тени среди деревьев, люди, с криком бегущие навстречу, чтобы убить его… В островитянах же он не чувствовал врагов. Эти люди, спешащие к ним с копьями наперевес, были в своем праве: Конрад и его спутники вторглись к ним, да еще обманули их доверие. И теперь капитан боялся не только за себя и своих товарищей, но и за этих ни в чем не повинных людей.
Он поднял пистолет и трижды выстрелил в воздух поверх голов островитян.
И почти тут же Сливко заорал:
– Давай!
Нивс нажал кнопку, и старенький двигатель «Мустанга» ожил, затарахтел. Над моторным отсеком взвился клуб дыма, а двигатель уже рокотал, покашливая, словно старик, пробуждающийся после долгого сна.
Марло победно оглянулся на Конрада. Он сиял от счастья. Этого звука старый пилот не слышал три десятка лет. Конрад кивнул ему, не сводя глаз с туземцев на причале.
Однако катер не двигался. Третий швартов, забытый в суматохе, остался зачален за невысокий столбик прямо у ног подбежавших островитян.
Туземцы молча смотрели на катер, подняв копья. Большая часть их холодных, спокойных взглядов была устремлена на Сан.
Конрад вновь поднял пистолет, но не сумел заставить себя направить ствол на этих людей. Он не хотел, не мог выстрелить первым.
Протиснувшись за его спиной, к борту подошел Марло, и в островитянах что-то изменилось. Конрад не мог понять, что, однако мог поклясться, что все вокруг на миг затихло.
– Прошу вас, – сказал Марло. – Нам пора.
Все взгляды устремились на него, и после невыносимо долгих секунд безмолвных переговоров туземцы опустили оружие.
– Что случилось? – спросила Сан, крепко стискивавшая висевшую у нее на боку фляжку – главную причину раздора.
– Они отпускают меня, – ответил Марло.
Вытащив из-за пояса меч-катану, он поднял клинок вверх и улыбнулся тем, кто заменил ему семью на целых три десятилетия. Взмах – и клинок рассек последний швартов, удерживавший катер у причала.
Глядя в глаза туземцев, Конрад увидел, что и они улыбаются Марло в ответ.
– Вперед, – взволнованно сказал Марло. – Вверх по реке! Полный ход!
Кинувшись в рубку, он мягко отстранил Нивса и встал за штурвал. Старый пилот просто светился от счастья – наконец-то он правил судном, над постройкой которого трудился вместе со своим лучшим другом долгие годы.
Островитяне, опустив копья, двинулись вдоль берега следом за катером, плывшим к стене. Худо ли, бедно, но они двигались к стене. Мотор ревел, катер трясло, и вскоре Брукса с Сан отправили в трюм, к ручной помпе, откачивать воду, сочившуюся внутрь сквозь щели и отверстия для болтов. Пока что пассажирам катера удавалось сохранять баланс, но появление новых течей означало бы, что их бой проигран. Марло подбадривал их, говоря, что такая работа здорово помогает набраться сил.
Конрад подошел к Уивер, стоявшей на носу. Она, как всегда, снимала, направляя камеру то на туземцев, шедших вдоль берега, то на стену, возвышавшуюся впереди.
– Хотелось бы надеяться, что мы не ошиблись с направлением, – спокойно произнесла журналистка.
– На север, – ответил Конрад. – Другого пути нет.
Катер, пыхтя, двигался на север, одолевая спокойное течение и приближаясь к циклопической стене. Вскоре ее тень легла на палубу, и Конрада пробрала дрожь.
Туземцы уже были здесь. Они сгрудились на стене, там, где сквозь нее протекала река. Надводная часть стены была сложена из огромных бревен, украшенных резьбой. Толстые стволы были уложены двумя арками, отходившими от берегов и смыкавшимися в
