– Марло, давай быстрее! – закричал он.
– Даю всё, что есть! – крикнул тот в ответ.
Представив, что Марло кричит это с шотландским акцентом[55], и не удержавшись от смеха, прозвучавшего почти истерически, Конрад поднялся на ноги.
Несколько щупальцев, уцепившись за катер там, где для них нашлась опора, напряглись и потянули, поднимая наверх тело моллюска. Бурая от ила и красная от крови, вода вспучилась, и огромная туша поднялась над поверхностью реки. Ухватившись за леер и взглянув за борт, Конрад увидел, что кальмар – или что это за дьявольская тварь? – вот-вот взберется на палубу. Огромный глаз подводной твари смотрел прямо на него. Мощный острый клюв раскрылся, точно кальмар смеялся над ним или посылал ему проклятие.
Конрад выстрелил в его глаз. Глазное яблоко лопнуло, брызнув в реку кровавой слизью.
Тем временем Сан обрубила еще одно щупальце. Отцепившись от борта, моллюск с громким плеском рухнул в реку и быстро остался позади.
– Дерьмо! Вот дерьмо!
Сливко брыкнул ногой, стряхивая щупальце. Обрубок взмыл в воздух и отлетел за борт, оставляя за собой кровавый след.
– А ведь он без вас просто жить не мог, – заметила Уивер.
Поднявшись на ноги, она благодарно кивнула Сан, все еще стоявшей над Сливко с мечом в руках. Судя по ее лицу, китаянка была безмерно удивлена тем, что ей удалось сделать.
– Прекрасно владеете мечом, – заметил Конрад.
– Э… да, – Сан машинально кивнула, широко распахнутыми глазами глядя на катану в собственных руках.
Марло слегка отпустил рычаг газа, однако почти не сбавил хода.
– Так что это за дьявольская тварь? – спросил его Конрад.
– Понятия не имею, – пожал плечами летчик. – Я же говорю: в этой реке столько всякой живности…
Катер держал курс на север. Сливко молча сложил и упаковал проигрыватель. Недолгая передышка кончилась.
Глава двадцать третья
Паккард вел бойцов на охоту. Немного – самую малость – тревожило то, что не все они знают об этом. Но, когда придет время раскрыть свои планы, солдаты не станут возражать – они всегда шли за ним хоть в огонь, хоть в ад, хоть на вечные муки. И сейчас пойдут.
А вот гражданским его план мог прийтись не по нраву. Но командует здесь он, а шпакам слова не давали. Не нравится его план – вольному воля, пусть убираются и идут на север сами.
Все очень устали и взмокли от пота. Жара высасывала силы, вытягивала жизнь, но колонна не сбавляла шаг. Даже Ранда – заметно старше и слабее других – держался молодцом.
Паккард шел впереди, ни на миг не позволяя себе проявить слабость. Ярость была ему топливом, а двигателем – жажда мести.
Земля вздрогнула. Полковник тоже вздрогнул – в предвкушении, но тут же подумал: «Рано!» Выйдя против гигантского зверя сейчас, они проиграют. Смерти он не боялся – плевать ему было и на собственную жизнь и на жизни всех прочих – но чудовище должно было умереть. Это было важнее всего на свете.
Паккард махнул рукой, приказывая всем укрыться в подлеске.
Зверь появился совсем рядом. Гигантская горилла вышла на опушку и остановилась на склоне. Впереди склон круто обрывался, почти отвесно уходя вниз, ко дну широкой долины.
Размерами она могла поспорить с горой. Паккард еще не видел ее так близко и испугался, что чудовище может почувствовать его ненависть, обернется, увидит его и вместе со всем отрядом втопчет в землю. Он попытался сдержать чувства, но ненависть полыхала внутри, выжигала мозг, расплавленной сталью растекалась по жилам, гнала вперед – вскочить и ринуться в атаку, крича и стреляя на бегу.
«Нет, нужно выждать, – подумал Паккард. – Я доберусь до тебя, тварь. Только не сейчас».
Горилла взглянула под ноги, изучая что-то на земле невдалеке от укрывшегося в зарослях Паккарда и его людей. И приглядевшись, Паккард увидел, что.
Следы на склоне. Глубокие отпечатки когтистых лап, оставленные в земле кем-то не менее огромным, чем она сама.
Горилла фыркнула, придвинулась еще ближе, склонилась к земле и принюхалась. Поднявшись, она пошла по следу к самому краю обрыва – и, лишь секунду помедлив, огромным прыжком ухнула вниз.
