— Вы хотите клятву на крови, принцесса?
— Мне достаточно вашего слова. Вы даете его?
Он снова усмехнулся:
— Даю. А теперь несите тушь и бумагу. Я буду диктовать.
От этого властного тона Тэруко захотелось зашипеть подобно дикой кошке. Она выпятила подбородок и демонстративно сложила руки на груди, показывая, что не собирается выполнять приказ.
— Думаю, вы и сами способны это сделать. Принцесса Риндзин не служанка!
Глаза Такухати нехорошо сузились, но прежде чем он успел что-то ответить, его невеста сорвалась с места и со словами «я сейчас принесу!» метнулась в другую комнату.
Пока ее не было, принцесса играла в гляделки с генералом и все больше убеждалась в том, насколько далеки от реальности были ее девичьи грезы.
Акио Такухати подавлял. Он словно занимал собой всю комнату, не оставлял другим свободного пространства, не признавал чужого права действовать и думать иначе. Для Тэруко, с детства яростно отстаивавшей свою индивидуальность, эти повадки были как красная тряпка для быка.
Принцесса вдруг поняла, что стоит, в то время как генерал и не пытался подняться. Сидит, развалясь, как будто он тут самый главный! Она сердито фыркнула и тоже села, изящно опустившись на пятки.
Миако вернулась с листом бумаги и письменным прибором. Разложила на полу и подняла вопросительный взгляд на мужчину.
— Бинты, мазь из пчелиного воска, масло чайного дерева, — быстро и четко диктовал он.
Заживляющие средства. Да, ему это нужно. Но он мог объяснить нормально, а не приказывать?
— …и настойка календулы. Кажется, все. — Такухати замолчал и нахмурился.
— Настойка опия, — подсказала Тэруко.
— Никакого опия.
Не хочет обезболивающего? Ну и пусть мучается.
— Впиши одежду и оружие. Вы умеете снимать блокаторы, принцесса?
— Нет.
Женщин редко учат магии, а ее дар с детства был слишком слабым и проявлял себя нерегулярно. Она так и не овладела толком даже своими родовыми способностями, что уж говорить о стабильных заклинаниях на материальных носителях.
— Так и думал. — Он повернулся к невесте, и взгляд его потеплел. — Закончила?
— Да. — Миако подула на лист и помахала им в воздухе. — Сейчас высохнет.
— Отдай ей.
Получив листок, принцесса уставилась на стройные столбики иероглифов. Что она должна с этим делать?
— Это то, что вы принесете мне, — подсказал Такухати снова своим отвратительным повелительным тоном. — И что-нибудь из еды. С мясом.
Нет, ну какой наглец! Тэруко еле сдержалась, чтобы не возмутиться вслух. Ее новый союзник был совершенно прав, он не просил ничего исключительного или невозможного, но форма, в которой была высказана просьба! Да какая просьба — приказ! Разве так разговаривают со своим будущим сюзереном?
— Я не смогу достать катану, — вместо этого заметила она, стараясь говорить спокойно и ровно. — Фамильные мечи не валяются на дороге.
— Принесите что угодно. Любое оружие.
— Ты же на ногах не стоишь, — нежно и грустно заметила Миако. И принцесса только теперь подумала, что это демонстративное нежелание вставать, так возмущавшее ее во время разговора, могло быть вовсе не попыткой унизить ее, а простым проявлением слабости.
Мысль о том, что она все же смогла вывести из строя Ледяного Беркута во время их краткой борьбы, заставила Тэруко горделиво выпрямиться.
Он чуть улыбнулся своей невесте:
— Завтра будет лучше.
Фрейлина осторожно положила ладошку ему на плечо. Туда, где кожа была не обожжена.
— И пальцы у тебя не гнутся.
