В ответ Акио не вспылил, как ожидала принцесса. Он осторожно накрыл руку девушки своей рукой, чуть сжал, поднес к губам и поцеловал в центр раскрытой ладони.
— Видишь — гнутся. Не спорь со мной, лучшая ученица.
В ответной улыбке, которую Миако подарила ему, было столько любви и восхищения, что принцесса остро почувствовала себя лишней.
Как странно было наблюдать за ними. Когда Ледяной Беркут смотрел на свою невесту, его лицо менялось — становилось мягче, человечнее. А во взгляде Миако, обращенном к нему, светилось столько всего: тревога, обожание, безграничная вера…
Конечно! Такухати и нужна такая. Чтобы смотрела снизу вверх и говорила только «как прикажете, мой господин».
Тэруко сжала кулаки до боли и поняла, что завидует.
Нет, она уже поняла, что ошибалась насчет Акио Такухати. Жесткий, властный и подавляющий, он ничем не походил на благородного воина ее грез. Тэруко совсем не хотела его внимания, страшно подумать, как жить с таким человеком. Беспрестанная война за право быть собой — каждый день, каждую минуту.
Но как она завидовала тому неуловимому, невысказанному, что объединяло их — измученного взрослого мужчину и склонившуюся над ним девушку! Тому трепету и свету, разделенной нежности и близости, которые ощущали между ними.
Будет ли когда-нибудь в жизни Тэруко подобное?
Пока Мия расставляла принесенные принцессой пузырьки и баночки, Акио успел открыть ближайшую и зачерпнуть немного мази. Девушка обернулась и укоризненно свела брови.
— Давай я.
— Не нужно.
— Пожалуйста. Я хочу позаботиться о тебе.
— Я же сказал — не нужно, — с раздражением отрезал даймё.
Стало обидно до слез, но Мия проглотила эту обиду и спросила:
— Почему?
— Потому что я и сам могу это сделать.
— Но я хочу! Пожалуйста! И как ты будешь сам себя бинтовать? Это же просто нелепо! Позволь мне, я буду делать все, как ты скажешь.
Он посмотрел на нее и сдался:
— Ладно, только не плачь.
Под его руководством Мия смазывала ожоги. Затем срезала заскорузлые, присохшие бинты на пальцах, еле сдерживаясь, чтобы не заплакать. Помогла лишь мысль, что, если она сейчас начнет реветь, Акио ее точно выгонит и будет мучиться один, пытаясь сам себя перебинтовать такими руками.
Даймё выносил процедуру стоически, только иногда тяжело выдыхал сквозь зубы. Мия всякий раз пугалась и косилась на него, а он в ответ раздраженно закатывал глаза. Для Ледяного Беркута, привыкшего к своему физическому превосходству, телесная немощь была унизительна. Любое напоминание о ней выводило Акио из себя.
Когда они закончили с перевязкой, Акио откинулся на подушки и долго лежал без движения. Мия робко пристроилась рядом, не решаясь докучать ему. Она чувствовала себя одновременно невероятно счастливой, оттого что он рядом и в безопасности, и в то же самое время ужасно несчастной, потому что отчаянно, всем сердцем жаждала помочь, но не знала как.
Акио моргнул. Заключение и пытки превратили его в тряпку, даже такое ничтожное усилие, как подъем наверх по тайному ходу, пробежка и короткая схватка вымотали настолько, что глаза сами закрывались.
Но он не хотел засыпать. Впервые за очень долгий срок Акио не пытался сбежать от реальности в сон. Напротив, цеплялся за нее всеми силами.
Мия рядом, и надо бы отругать ее за упрямство, за то, что не послушалась, полезла в самую пасть ядовитой гадины. Но так хорошо лежать на чистых простынях. Без ожидания боли. Без страха за близких. Рядом с любимой женщиной.
Слишком хорошо, чтобы быть правдой. И слишком драгоценны эти мгновения, чтобы тратить их на сон.
— Поцелуй меня, — тихо попросил Акио.
Она склонилась ниже, взяла его лицо в ладони. Самые прекрасные глаза на свете — темные, блестящие, полные тайного огня — смотрели на него сверху с заботой и тревогой. Аккуратно, чтобы не задеть случайно рану, опустила голову и коснулась губами губ.
