что поступает неправильно, но Хайрел казался далеким, как вымышленный персонаж из иной жизни.
Девушка не знала, сколько времени они простояли в обнимку на парижском мосту влюбленных. Наконец Корд отстранился. Волосы его растрепались, на лице застыла улыбка, и он по-прежнему сжимал ее руки.
– Теперь, – сказал он, – идем за эклерами для Криссы, пока не опоздали на последний поезд.
За их спинами раздался всплеск – еще одна влюбленная парочка бросила в воду ключ, канувший в ночь.
Ватт
В «Баббл-зале» царила темнота.
Ватт неторопливо зашел, давая себе время осмотреться и притворяясь, что уже бывал здесь. Перед ним раскинулось громадное пространство, с черными как смоль стенами и глянцево-черной стойкой бара, за которой стояли бледнолицые худощавые бармены. В ультрафиолетовом свете ламп над головой выделялись неоновые пятна: салфетки, блеск на руках и лицах большинства девушек, даже покрытые неоновым лаком ногти. Но больше всего впечатляли десятки светящихся пузырей размером с обеденную тарелку, которые парили по комнате на уровне глаз. Отсюда и название «Баббл-зал», понял Ватт, или «Зал пузырьков». Он думал, что увидит здесь бар с шампанским, но лишь убедился, как мало знает о верхних этажах.
– Соломинку? – пробормотала официантка, протягивая поднос с белыми трубочками длиной в полметра.
Ватт осмотрелся и увидел, что у каждого гостя есть такая. Соломинки здесь использовали, чтобы пробовать напитки из различных пузырей, которые представляли собой что-то вроде чаш для пунша.
– Э, спасибо, – буркнул в ответ Ватт, взяв соломинку и прижав ее к себе.
«Надя, ты изучила это место?»
«Вот не думала, что потребуется инструкция по употреблению алкоголя. У тебя как-никак есть опыт».
Ватт проигнорировал ее замечание и углубился в толпу, ища взглядом высокую светловолосую фигуру Эйвери. Но сперва наткнулся еще на одно знакомое лицо.
– Атлас, – с улыбкой сказал Ватт, неслышно подходя к брату Эйвери, который стоял возле пузыря янтарного цвета. – Сколько лет, сколько зим!
«Если бы ты только знал, сколько времени я потратил на тебя за последние недели, и все благодаря твоей безумной бывшей, или кем она тебе приходится».
Атлас нахмурился, пытаясь вспомнить протягивающего ему руку парня.
– Ватт Бакради. Мы встречались на плавучей вечеринке Картера Хафнера в прошлом году, – соврал тот.
– Ватт, конечно. Прости. – Атлас дружелюбно пожал ему руку. – Если честно, тот день прошел как в тумане, – с сожалением проговорил парень.
– Не то слово, – сочувственно сказал Ватт. – Не помнишь, как нас занесло в ромовый бар? Где Картер упал в бассейн, полный рыбы?
– «Рыбная хижина Эда»! – засмеялся Атлас. – Я и забыл! Отличный был денек. – Он поднял соломинку и сделал глоток из янтарного пузыря. – Этот – с виски и имбирным элем, – предложил Атлас. – Возможно, единственное, что тебе здесь понравится. Пришлось выпросить у Эйвери. В синих пузырях – атомный алкоголь с содовой, а розовые – с шампанским.
– Отец предупреждал меня: не стоит пить спиртное через соломинку, не по-мужски это. – Ватт усмехнулся, подумав, что еще сказал бы Рашид Бакради, если бы видел сейчас сына – стоящего рядом с миллиардером и распивающего виски из парящего пузыря. – К черту! В чужой монастырь… – Ватт сделал большой глоток.
– Полностью солидарен с твоим отцом. Выглядим мы нелепо, – усмехнулся Атлас. – Но девчонки это место обожают, поэтому и мы здесь.
Ватт кивнул.
– Итак… – сказал он, когда Атлас сделал очередной глоток. – Я слышал, ты уезжал на год. Путешествовал?
Парень заметил, как Атлас слегка напрягся, непринужденность между ними исчезла.
– Мне хотелось на некоторое время уехать, – только и сказал он. – Экзамены осеннего семестра я сдал и мог спокойно закончить школу.
– И куда ездил? – попытал счастья Ватт. – Что-нибудь посоветуешь?
– Был во многих местах. В Европе, Азии – да повсюду.
Больше Атлас ничего не сказал.
«Прости, Леда, я пытался», – подумал Ватт, попрощавшись с парнем и двинувшись дальше. Как и показывали его нелегальные розыски, Атлас оказался типом скучным и замкнутым.
