экзаменом. – Не хочешь взять парочку? Возможно, они понадобятся после экзамена.
Так она и сделала.
В скором времени Леда стала покуривать вместе с Кордом и его друзьями, иногда с Брайсом. Пару раз пробовала препараты посильнее, лишь из любопытства, но не позволяла себе прибегать к ним слишком часто. Время от времени ей даже нравилось терять над собой контроль, ведь в обычной жизни она держала себя в ежовых рукавицах.
До прошлой зимы все было прекрасно, до Катьяна и исчезновения Атласа. Вот тогда Леда по-настоящему перестала управлять собой.
«Привет. Как дела?»
Леда вздернула голову, увидев сообщение. Атлас.
«Привет, – с осторожностью ответила она, игнорируя расползающуюся по венам радость. – Все хорошо. А у тебя как?»
«Не хочешь сходить со мной на прием в университет?»
Леда закрыла глаза, пребывая в эйфории.
«Да. Будет здорово».
Впервые за несколько недель Леда расслабилась, глубоко вдыхая ароматы розы, пока кожа на руках не сморщилась, как чернослив. Не важно, сколько уйдет воды: в любом случае ее собирают и фильтруют для других нужд. Она сидела под душем, пока не ушло напряжение из уставшего тела.
Наконец Леда встала и принялась втирать в волосы шампунь, снова обретая равновесие. Так безмятежно она чувствовала себя лишь в шатре для медитации в Сильвер-Бей.
Эйвери
В воскресенье вечером Эйвери сидела дома за массивным обеденным столом с ручной резьбой, пытаясь сосредоточиться на спарже, а не на парне напротив, который ужасно ее злил.
– Атлас. Я сегодня говорил с Джеймсом, и он сказал, что ты отлично справляешься. Ты правда каждый день задерживался допоздна?
Пирсон Фуллер кивнул в сторону Атласа. Отец ел лосося, запеченного с миндалем, вилка звенела о тарелку.
– Да. Хочу побыстрее всему научиться и доказать, что могу делать эту работу, даже если я не… ты понимаешь. Не закончил школу.
– Ты ее закончил, просто не вместе со своим классом! – воскликнул отец.
– Все знают, что ты взял академический! – подала голос мама. – Путешествовать в твоем возрасте – обычное дело. Я тоже так делала!
Атлас не обратил внимания на их слова и посмотрел на Эйвери:
– Эйвс, передай, пожалуйста, перец.
«Не думай, что можешь назвать меня Эйвс и все станет как прежде», – подумала Эйвери, поджимая губы и передавая ему через стол автоперечницу. Как похоже на Атласа – взбаламутить родителей, чтобы приподнять ей настроение. Но на этот раз его фокус не пройдет.
Избегая взгляда Атласа, она посмотрела в окно. Вечер выдался туманным, влага собиралась в капельки на французских окнах, занимавших три из четырех стен столовой, и скрывала привычный вид на Ист-Ривер.
После возвращения Атласа Фуллеры стали чаще собираться за обеденным столом. Они почти каждый вечер ужинали семьей, а вчера даже ходили на бранч: в субботу отец обычно играл в гольф, а мама с головой погружалась в спа-процедуры. Эйвери поначалу это нравилось… до поцелуя на прошлых выходных. Теперь девушка пребывала в растерянности. Ранее она всегда могла довериться Атласу, а сейчас даже не знала, как разговаривать с ним. Ей казалось невозможным вернуться к привычному общению, хотя, видимо, Атлас отлично справлялся.
Отчасти Эйвери хотелось, чтобы этого поцелуя и вовсе не было. Но в глубине души она понимала, что будет хранить воспоминание о нем и проигрывать его в мыслях бесконечное множество раз. Иногда она изводила себя, думая о прикосновении губ Атласа, его теплом дыхании на своей щеке, крепких объятиях. Но жалеть о случившемся все же не могла. Даже если это ее последний поцелуй, она пронесет воспоминание через всю жизнь.
– Кстати, Атлас, сегодня я заказала тебе новый смокинг.
Элизабет Фуллер свела на переносице брови идеальной формы – результат лазерной коррекции. Очевидно, мама хотела узнать, что произошло с предыдущим, но не стала развивать тему. Эйвери бы тоже полагалось проявить любопытство, но сейчас она не хотела участвовать в разговоре. Возможно, Атлас забыл смокинг на какой-нибудь глупой вечеринке в Хорватии. Эйвери и мама
