чертежам вместе с Федором Скляевым построил. С людьми, даже самыми близкими, не все так ладно складывалось.
Конторка рабочая. Тоже по самоличному чертежу в Англии изготовлена. Сидя никогда не работал, только стоя – привык! Чтоб, если срочно бежать надобно, на вставание да разминку время не терять.
«Ох. Вот это порадовали! Токарню сохранили!» – ласково погладил свой любимый токарный станок. Когда дома между походами бывал, больше всего времени тут проводил. И чертил, и Указы писал, и приемы вел, и обедал. Катя со скандалом отсюдова выгоняла. На этом станке несколько месяцев свадебный подарок ей вытачивал – паникадило на шесть свечей из черного дерева да слоновой кости. Торопился с венчания, вперед всех примчался, чтоб над праздничным столом самоделку повесить. Катя говорила, что этот его подарок ей дороже всех жемчугов-брильянтов.
Похоже, похоже все представили, видно, старались. Помнят! Но – не моё, теперь уже – не моё… Музей! На стул не садись, резцы токарные не тронь, коперниковской армиллярной сферы не касайся. С одной стороны, конечно, хорошо, что помнят и память берегут, а с другой… Музей – главное доказательство, что вся жизнь твоя – в прошлом, и будь ты хоть трижды великий, хоть в тебе и больше двух метров росту, из своего далека сюда не допрыгнешь.
Сгорбился, развернулся и пошел прочь – нечего душу бередить! По лестнице подниматься не стал, силы почему-то кончились.
Не стоило сюда ходить, двадцать лет, с тех пор, как палаты отрыли и открыли, терпел, понес черт. Зачем?
Шел по Античному залу, весь мыслями в том далеке – походах, сражениях, строительстве, путешествиях, пирушках, приемах, друзьях, предательствах, верности, любви – счастье.
В полутьме резервного ночного освещения молочный мрамор античных статуй источал едва различимую зеленоватую дымку, словно бы укрывал обнаженные тела невесомыми туниками.
– Привет, красавица, – остановился возле Венеры. – Как сама? Не холодно голышом-то в наших туманах?
Венера, смутившись от неожиданности, смешалась и промолчала.
– Все же как ты на Катерину мою похожа, – качнул головой Пётр, – тело такое же крепкое, зазывное, ладное. Ни целлюлита, ни растяжек. Или ты и не рожала? Чего-то не помню. А Катерина от родов к родам только краше становилась, вот те крест. Ты хоть раз Ваське спасибо сказала, что тут живешь – в небывалом почете и почитании? Не он, торчала бы в своем Риме, среди себе подобных. Там таких – тьма, сам видал. А тут ты – единственная.
Венера склонила голову, соглашаясь.
– Как мы тогда Климента обыграли, а? Вспомнить же радостно! – Пётр засмеялся, и его смех тут же разошелся по залу гулким приятным эхом, словно отзвуки праздничного фейерверка залетели с площади.
История и в самом деле случилась презанятнейшая. Петров посланец, Кологривов, командированный в Рим для присмотра за русскими студентами, отданными для обучения искусствам, увидел в одной из мастерских статую Венеры, только что извлеченную из раскопок. Восхитился: вот бы нам в Кунсткамеру это чудо! И ведь почти сторговался, да тут тот самый Климент Одиннадцатый, папа тогдашний, издал буллу, запрещающую вывоз из Рима древностей. И уговаривали, и к дипломатическим ухищрениям прибегали – ни в какую! Уперся.
Не мытьем, так катаньем, – решил Пётр. Призвал на совет Ваську: привлеки своих эльфов, может, они как главные спецы по сокровищам что присоветуют.
Эльфы взяли тайм-аут на изучение вопроса. Но ответ дали досрочный: отдайте взамен Венеры мощи Святой Бригитты. А за общественное мнение мы ручаемся.
«Что за мощи? Какая такая Бригитта?» – удивился Пётр.
Васька растолковал: в Эстляндии эти мощи хранятся. Католическая святыня.
– Так эсты же, после того как мы их… того, присоединили, сплошь в протестантство ушли, – недоумевает Пётр. – К чему им католические кости?
– А я про что? – Васька иногда котриаторской тупости поражался. – Протестантам они ни к чему, а католикам – в самый раз.
Климент, понятно, дураком совсем не был. Понимал разницу между хоть и святыми, но останками и – Венерой, однако эльфы свое обещание выполнили: в католических храмах один за другим пошли молебны за обретение святых мощей, к папе выстаивались целые делегации от регионов. «Даешь святые мощи взамен языческой идолицы!» – примерно таким было общее настроение. И сдался папа.
Прекрасную Венеру от самого Рима до Петербурга несли на руках. Редко на каких совсем уж ровных дорогах позволяли ей ехать в специальной мягкой люльке, притороченной к лошадям. Спереди охрана, сзади конвой. Доставили. Установили с почестями в Летнем саду. Рядом гренадера поставили, чтоб охранял.
