рабочий день начинается.
Уже и собралась, о котенке вспомнила: как он там?
Сбросила плащ и понеслась в кандейку. Отворила дверь тихонечко: вдруг спит?
Включила свет. Малыш действительно спал. Смешно, по-детски распластавшись на пузе, раскинув лапы в разные стороны.
В клетках немедленно заволновались кошки. Две, которые вместе, вскочили, замяукали.
– Тише вы, – шикнула Маргарита Владимировна, – малыша разбудите!
Кошки, зашипев, стихли, зато здоровенный Техас, напротив, выгнул спину и принялся противно и громко мурчать. Или рычать. У кошек иногда не разберешь.
– Техас, – укорила его Маргарита Владимировна, – ты-то чего разошелся? Взрослый кот, умный, чего шумишь?
В тихом рокоте Техаса слышалась какая-то просьба, даже мольба. Кажется, Маргарита Владимировна даже разобрала – какая.
– Техасик, – подошла она к нему, – ну не печалься! Не могу я тебя выпустить, понимаешь? Положено так. Приказ директора. Сбежишь ты сейчас, так тебя снова поймают. И все равно кастрируют. Не живут у нас тут другие коты, нельзя. А на воле ты с голоду или холоду погибнешь – зима же скоро. Доктор у нас хороший, ты и не заметишь!
Техас явно застонал.
– Не могу, не проси. – Маргарита Владимировна отошла от Техаса. – Вот бери пример с малыша. Спит себе спокойно, понимает: от судьбы не уйдешь. Ты бы, наоборот, как старший, порядок тут навел, а не скандалил.
Техас демонстративно отвернулся.
– Как ты, малыш? – шепнула Маргарита Владимировна, остановившись у клетки найденыша. – Спишь. Значит, здоровенький. Хорошо. Ой… А что это с тобой?… – сняла очки, протерла, снова надела. – Как это?
Котенок, который несколько часов назад был серо-рыжеватым, теперь стал совершенно рыжим! Исчезла полоса, которая ровно по хребту делила его шкуру на две разные по цвету половины, порыжели лапы, уши, мордочка. Только белое пятно на загривке разрослось и напоминало теперь небольшую бабочку.
– Разве так бывает? – не верила своим глазам Маргарита Владимировна. – Как будто совсем другой котенок.
Объяснение напрашивалось единственное: малыш был просто грязный. В клетке, успокоившись, привел себя в порядок, вылизал шерстку, вот истинный цвет и проявился.
«Ну конечно! – Маргарита Владимировна очень обрадовалась. – Кошки, они же чистюли!»
– Рыжик! – улыбнулась она. – Будем звать тебя Рыжиком, и имя придумывать не надо! Ладно, ребята, – оглядела притихших кошек. – Пойду. Ни пуха, ни пера. Главное – ничего не бойтесь.
Выключила свет и, уже закрывая дверь, услыхала вслед такой горький вопль Техаса, что поневоле ускорила шаги, почти побежала.
На повороте умерила шаг – ступеньки – и, ступив вниз, услышала, как под носком туфли что-то смачно хрустнуло. Наклонилась, сняла туфлю и увидела приклеившегося к подошве раздавленного еще шевелящегося таракана.
– Фу, гадость какая! Из буфета, что ли, прискакал? Надо завтра не забыть сказать, не дай Бог, расплодятся. – Стряхнула насекомое с туфли и, морщась от омерзения, пошла к себе.
В лаборатории схватила сумку, снова натянула плащ. И уже в коридоре, вставляя ключ в замок, услыхала сзади какой-то странный шорох, как будто кто-то осторожно крался из-за угла.
Замерло, захолонув в испуге, сердце: кому тут быть в это время? Охрана топочет, не скрываясь, уборщицам – рано. Кто?
В эрмитажных призраков она сроду не верила – за почти сорок лет ни одного не встречала, но тут ничего другое в голову не лезло. Оглянулась, едва живая от страха, и увидела выворачивающего из-за поворота огромного кота. В свете тусклой ночной лампочки он выглядел густо-красным, нереально огромным, круглые глаза горели пронзительным зеленым огнем. Кот медленно подходил ближе. Маргарите Владимировне показалось, что за ним движется кто-то еще…
– Кис-кис… – пролепетала Крюча. – Чур меня… сгинь…
На последнем её слове кот как-то странно дернулся, опустил голову, вглядываясь в пол, выгнулся дугой, затряс передней лапой и жалобно мяукнул, будто испугался. Тут же коридор заволокся горячим серым маревом, словно вскипел, раздался тяжелый звук, будто рядом плашмя рухнула стена. Когда же завеса развеялась и Маргарита Владимировна решилась открыть глаза…
В метре от ее ног на полу лежал Пётр… Огромный, неловко раскинувший ноги и подогнувший под голову локоть, словно хотел уберечься от удара при падении.
– Ой… – пискнула Крюча и медленно завалилась рядом.
