чёрт-те чем пластик, бросила в урну. Свет, сигнализация, пост охраны.
Вечер выдался прелестный. Отмытый до хрустального блеска многодневным дождем город сверкал крышами, шпилями, реками, каналами, окнами, витринами, улыбками, боками троллейбусов и атласными лентами асфальтов. Истосковавшиеся по людям звезды висели прямо на электрических проводах спелыми виноградинами.
Безветренное влажное тепло ластилось к щекам, бережно приглаживало волосы. Ехать в такую погоду на общественном транспорте представлялось совершеннейшим кощунством, и Маргарита Владимировна пошла пешком. Шла по Дворцовой, Невскому, Большой Морской, Гороховой, любуясь таким спокойным, чистым, умиротворенным и прекрасным городом – своим городом.
Дома заглянула к спящей маме, кивнула зависшей перед монитором дочери, забралась в постель. Кошки тут же пристроились рядом, тихонько мурлыча и ласково поглаживая ее лапами, в которых совсем не было когтей. Заснула быстро и спокойно. Ей снился Эрмитаж, какая-то огромная, во всю стену, картина с привычным сюжетом склонившейся над младенцем Девы Марии. В левом углу полотна жевали свежую траву лошадь и корова, рядом с ними лежала красивая серая кошка, с пушистым хвостом и яркими желтыми глазами. «Это ты, Сара?» – спросила Маргарита Владимировна. Кошка хитро прижмурилась, махнула лапой и улыбнулась.
Последний рубеж
Техас огромными прыжками мчался по лестнице, еще по одной, не рассчитав расстояния, с последних ступенек скатился кубарем, вскочил, отряхнулся и ринулся к дверям. Проскочил рамку и лбом впечатался в прозрачное дверное стекло. Затравленно огляделся, ища выход.
– Ах ты, засранец хвостатый! – услышал над собой голос охранника. – Пробрался все-таки! Где прятался весь день, а? Теперь домой хочешь? Давай, выметайся скорее, пока никто не видит. Смотри, еще раз сюда заберешься, точно хвост прищемлю!
Дверь открылась, и Техас наконец оказался на воле. Вдохнул полной грудью ночной холодок, огляделся, нет ли какой опасности, и бросился в родной подвал.
В подвале было пусто. Техас принюхался: по ощущениям, кошек вокруг было полно, но ни одна не показывалась.
– Эй, – позвал Техас, – вы где?
– Техас! Техас! – прошелестело по помещению, и одновременно во всех углах зажглись кошачьи глаза.
– Ты откуда? – удивленно спросил Бихар.
– Оттуда! – грубо рявкнул Техас и прильнул к ближней миске: он был смертельно голоден!
– Да погоди ты жрать, – хлопнул его по хребту сильной лапой Бен Ладен. – Мы тут в засаде сидим, ждем, когда Галя вас в клетках понесет.
– Уже несет, – не отрываясь от миски, сообщил Техас. – Сейчас от шока отойдет и прибудет.
– А остальные где?
– Где-где, в переносках сидят, ждут своего счастья.
– Галя одна?
– Втроем. Три бабы, три клетки.
– Отлично! – Бен Ладен приосанился. – Батальон, готовность номер один! Передать по цепочке! Все помнят? Рассредоточиваемся вдоль стен, сливаемся с окружающей обстановкой. Штурм по моему сигналу. Буря и натиск! Шум и ярость! Психическая атака! Орать, не жалея глоток, первая задача – сбить противника с ног и напугать. Потом вступаем в ближний бой. Драться, не убирая когтей. Авангард добивает поверженного противника, арьергард освобождает пленников. Как только узники окажутся на свободе, операция прекращается, все разбегаются по местам.
– Ну ты… – утоливший первый голод Техас с уважением взглянул на Бен Ладена, – стратег! Где обучался?
– Да как-то так, – Бен Ладен заскромничал. – По знаниям я давно десятка полководцев стою, только войны подходящей не случалось. Все больше по мелочи.
– Полундра! – ворвался в подвал большой черный кот. – Котофанки идут!
– Кто это? – ревниво напрягся Техас.
– Наши, – успокоил его Бен Ладен. – Кэльфы.
– Кэльфы? – Техас кругом обошел вошедшую вслед за черным котом красивую белую кошку, прищурился и добавил загадочно: – После боя лучшее достается победителю…
– Вы не оглохли? Котофанки идут! – нервно повторил Богарди.
– Да в курсе, – махнул лапой Бен Ладен. – Не видишь, что ли? – кивнул на Техаса. – Разведка уже донесла.
– Все готовы? – спросила Шона. – Второго шанса не будет…
– По местам! – приказал Бен Ладен.
